Unknown

Они прошли по ковровой дорожке, раскланиваясь с дело-выми партнерами Марка, светскими знакомыми, и заняли свои места на скамье — неподалеку от Чаши, в десяти шагах от представителей императорского дома.

По большому счету до гроба и усопшего Эдварда никому

не было дела. Собравшиеся не скорбели — они тщательно

улавливали малейшие нюансы иерархических изменений и де-

монстрировали преданность новому главнокомандующему

Имперской армией «Armband» принцу Эрлиху. Вскоре проя-

снился и интересовавший Марка вопрос — отношения пасынка

и младшего брата императора, учившихся в одной и той же

элитной военной школе, остались достаточно теплыми и

доверительными. Вальтера и супружескую чету Ауэрслебен он

поприветствовал кивком, а Арека поманил к себе, заключил в

дружеские объятья, расцеловал в обе щеки, а потом передал в не

менее дружеские объятья своего мужа.

«Теперь ясно, как он смог двадцать килограмм заговоренного

серебра для моих исследователей достать, — понял Марк. — То-

то Валь, хоть и глава Службы Безопасности корпорации, а зуба-

ми скрипит и отвечает, что у него таких ходов нет. Проси, мол,

елкого. Буду помнить, кому навар идет. Навар там немалый...».

— Смотри, — прошептала жена и осторожно сжала его

ладонь. — Смотри... Эрлих пригласил его на свою скамью.

О-о-о... он рядом с внуком императора сел. Ах, какая бы из них прекрасная пара вышла!

— Какая пара? Илле сопляк еще, — удивился Марк.

— Ему уже семнадцать. Он может вступить в брак с разрешения старших родственников.

— Вряд ли они рвутся сбыть его с рук. То, что мальчик стерилен и лишен магии — не повод выдавать его за первого встречного.

— Арек не первый встречный! — прошипела супруга.

Марк сообразил, что ляпнул глупость, и примирительно

кивнул. Он глубоко сомневался в том, что пасынок начнет

ухаживать за юным принцем Илле. Как-никак двадцать лет

разницы... А если и начнет... брак с представителем импера-

торского дома послужит на благо семьи.

Храм заполнили низкие звуки органа. Пепельное пламя, дремавшее в Чаше, вспыхнуло и выбросило в воздух сноп алых искр. Музыка и магия требовали, чтобы прихожане склонили головы и забыли о сиюминутных заботах. Марк покосился на

Илле, трогательно прижавшегося к плечу Арека, и повторил

прозвучавшие под сводами слова молитвы:

— Все идет своим чередом. За разлукой — встреча, за встречей — разлука.

Часть 2

слова и дела

Пролог

— Просыпайся, — мягкие губы пощекотали ухо.

Арек недовольно поморщился и пробормотал, не открывая глаз:

— Рано еще...

— Пора.

— Рано. Еще не хлопают.

Возражение заглушили литавры и гром аплодисментов.

Второй наместник Тагана подавил зевок — пронырливые журналисты так и норовили сфотографировать императорскую ложу Большого театра в Нератосе — и повел плечами, разминая затекшие мускулы.

— А говорил — балет любишь больше, чем оперу, — с укором заметил Илле.

— Хоть не воют, — главное было — не переборщить с солдатской прямотой. — И задницы симпатичные.

— Ты неисправим.

— А ты не желаешь смириться с этим фактом.

К лимузину они шли в молчании. В салоне Илле потянулся за

поцелуем, получил желаемое и, отдышавшись, поинтересовался:

— Ты приедешь на следующие выходные?

— Нет. Через выходные. Я буду занят, малыш. Много дел...

врач требует, чтобы я возобновил прогулки по терренкурам.

— Почему ты не хочешь гулять на Мелене? — наверное, в

сотый раз спросил Илле.

— Сколько можно повторять? Грош цена курортам планеты,

если наместник не удостаивает их вниманием. Это политика,

Иль.

— Ты мог бы ездить и туда и на Мелену. Мы бы гуляли вместе.

— Нет.

— Но, Арек...

— Нет. Я пришлю тебе сообщение, когда смогу вырваться с

Тагана. Только, умоляю, давай обойдемся без культурных мероприятий. Ограничимся ужином в ресторане. Я закажу столик.

— В Государственном музее должна открыться выставка гравюр...

— Нет!

Илле вздрогнул и отпрянул в сторону. Арек мысленно

досчитал до десяти и обнял его за плечи.

— Никаких гравюр.

— Может быть, поужинаем у меня или у тебя?

— В ресторане, — повторил наместник. — О! Уже приехали.

Я тебя провожу до двери.

Проводы обошлись ему в короткий поцелуй в лифте и затяжной под дверями квартиры. Заходить на чашку чая он категорически отказался.

Лимузин, управляемый вышколенным водителем, доставил

Арека к северным Вратам. На огромной автомобильной стоянке

кипела жизнь — сторожа взимали плату, туристы грузились в

микроавтобусы, грузчики, бодро переругиваясь, растаскивали

контейнеры, загромоздившие выезд, а военная полиция обыс-

кивала пьяный молодняк.

— Домой, Рейн, — приказал наместник, забираясь в джип. —

Впрочем... сначала заедем в бордель, я мальчика себе возьму.

Саша

Открытый на развороте глянцевый журнал притягивал взгляд. «Jugend und Reife». «Молодость и зрелость».