Уолбэнгер (ЛП)

— Не могу пожаловаться. Просто объезжаю рестораны по просьбе старика. А как ты? Как с тобой обходится бизнес по декорированию интерьера?

— Бизнес по дизайну интерьера и с ним все хорошо. На самом деле, я возвращаюсь на работу, так что извини, — пролепетала я, начав проталкиваться мимо него.

— Эй, не торопись, милашка. Ты уже пообедала? Я могу дать тебе скидку в пиццерии всего в нескольких кварталах отсюда. Как насчет пяти процентов? — сказал он.

— Ничего себе, пять процентов. Как бы заманчиво это ни было, я пас, — усмехнулась я.

— Так, Кэролайн, когда я снова смогу с тобой увидеться? Та ночь... черт. Она была великолепной, да? — Он подмигнул, а моя кожа просто умоляла меня сорвать ее с моего тела и швырнуть в него.

— Нет. Нет, Кори. Хрена с два, — выпалила я, желчь снова поднялась к горлу. Воспоминания о всунул-вынул, всунул-вынул, всунул-вынул. Моя бедняжка взвизгнула в свою защиту. Ладно, мы с ней не состояли в отличных отношениях, но тем не менее я знала, как она боится пулеметчика. Ни за что, пока я в своем уме.

— Ох, да ладно тебе, детка. Давай займемся магией, — проворковал он.

Он наклонился ко мне, и я узнала, что он недавно съел сосиску.

— Кори, тебе следует знать, что меня сейчас вырвет тебе на ботинки, так что, на твоем месте, я бы отошла.

Он побледнел и отступил.

— И, на заметку, я лучше свою голову степлером к стене прикреплю, чем еще раз с тобой «позанимаюсь магией». Ты, я и твоя пятипроцентная скидка? Ни за что. А теперь — пока, — сказала я сквозь зубы и вылетела из магазина.

Я прошагала обратно на работу, злая и одинокая. Ни итальянской плитки, ни ботинок, ни мужика, ни «О».

Весь вечер я без настроения провела на диване. Я не отвечала на звонки. Я не приготовила ужин. Я съела остатки тайской еды и зарычала в ответ на Клайва, когда он попытался украсть креветку. Он метнулся в угол и глядел на меня из-под стула.

Я смотрела «Barefoot Contessa», которая обычно поднимала мне настроение. Сегодня вечером она готовила французский луковый суп, который потом взяла на ланч на пляже со своим мужем Джеффри. Обычно, смотря на них, на душе у меня теплело, и я становилась вся такая белая и пушистая. Они такие милые. Сегодня же меня от них тошнило. Я хотела сидеть на пляже в Южном Хэмптоне, закутанная в покрывало, и есть суп с Джеффри. Ну, не с Джеффри, как таковым, а его эквивалентом. Моим собственным Джеффри.

Гребанный Джеффри. Гребанный «Barefoot Contessa». Гребанная еда на вынос, съеденная в одиночестве.

Когда стало достаточно поздно, чтобы я могла вполне оправданно лечь спать и оставить ужасный день позади, я поволокла себя печальную в спальню. Я пошла за пижамой и тогда осознала, что ничего не постирала. Блин. Я покопалась в ящике с пижамками в поисках хотя бы чего-нибудь. У меня очень даже много всяких сексуальных штучек, оставшихся с тех времен, когда мы с «О» еще имели нечто общее.

Я поворчала, пораздражалась и, наконец, вытащила розовую ночнушку в стиле бэби-долл. Она была милой, отделанной оборками, и, хотя раньше я любила спать в красивом белье, сейчас я его ненавидела. Оно было материальным напоминанием о пропавшей «О». Хотя прошло некоторое время с тех пор, как я пыталась установить с ней контакт. Может быть, сегодня именно та самая ночь. Я определенно была напряжена. Никому разрядка не нужна больше, чем мне.

Я выгнала Клайва из комнаты и закрыла дверь. Ему не следует этого видеть.

Я включила INXS, потому что сегодня мне нужна была вся возможная помощь. Майкл Хатченс всегда приближал меня к оргазму. Я забралась в постель, взбила подушки у себя за спиной и скользнула под одеяло. Из-за крошечной ночнушки мои обнаженные ноги скользнули по прохладному хлопку простыней. Нет ничего похожего на ощущение только что побритых ног, коснувшихся роскошного, дорогого постельного белья. Может быть, в конце-то концов, это и было хорошей идеей. Я закрыла глаза и попыталась замедлить дыхание. Несколько последних раз, когда я старалась обнаружить «О», я была настолько расстроена, что к концу оказывалась чуть ли не в слезах.

Сегодняшний вечер я начала со своей обычной серии фантазий. Я начала с Каталано, позволив своим рукам пробраться под край ночнушки и подняться к груди. Пока я думала о Джордане Каталано ака Джареде Лето, целующем Энджелу Чейз в школьном подвале, я представляла себя на ее месте. Я чувствовала его многочисленные и медленные поцелуи на своих губах, и это его руки скользили по моей коже к соскам. Когда мои (Джордана) пальцы начали их мять, я ощутила это знакомое потягивание в низу живота, и повсюду разлилось тепло.