Уорлегган

Росс уселся на стул, тот же самый, что занимала Кэролайн пять дней назад, взял хлыст и покрутил его худыми пальцами. За последние годы его финансы часто напоминали человека, лишенного воздуха, задыхающегося, но на краю смерти все же делающего вдох. Но никогда прежде он не был так близко к краху, как в декабре этого года. Даже сейчас он чувствовал лишь слабое облегчение. Он никак не мог поверить в случившееся и посмотрел на сидящего напротив человека. Паско собирался чихнуть, но этот взгляд остановил его, и банкир довольствовался тем, что просто понюхал табак.

— Это не кто-то из Уорлегганов? Никто не придерживает лошадей, улучшая условия, это не милость от Джорджа за счет Кэрри?

— Это не они.

— Они могут как-то этому воспрепятствовать? То есть, могут как-то задержать вексель?

— Не таким образом. С вашего позволения я завтра же и погашу старый вексель. Деньги окажутся в вашем распоряжении, как только вы подпишете новый.

Росс уставился на лист бумаги, будто так мог вызнать сокрытые от него секреты.

— Это мистер Тренкром?

— Я больше ничего не могу добавить.

— Даже намекнуть не можете?

— Боюсь, что нет.

— Но, зная этого человека, советуете принять предложение?

— Зная этого человека, я рекомендую его принять. Будет крайней глупостью отказаться.

Этого оказалось достаточно. Росс обмакнул перо в чернильницу и неторопливо написал свое имя.

— Вы общаетесь с этим скромным джентльменом?

— Время от времени.

— Тогда передайте ему мою благодарность и скажите, что я не успокоюсь, пока не узнаю его имя. Я у него в огромном долгу в прямом и переносном смысле, больше, чем перед кем-либо в жизни. Что же касается самих денег, то буду относиться к этому как к долгу чести. А что до личных обязательств, то может быть, так случится, что я смогу когда-нибудь и их оплатить.

— Я сообщу это джентльмену, — произнес Паско, покрепче прилаживая очки на носу. — Уверен, его порадует, что вы приняли предложение. Ваше благополучие явно сильно его волнует.

— А его благополучие — меня, — заверил Росс.

***

Гаррик загнал кошку на дерево, поэтому сначала Демельза надежно привязала его на некотором расстоянии от дерева, а затем попыталась уговорить кошку спуститься. Это не сработало, поэтому Демельза, задрав юбку, залезла на дерево сама. И там, опасно раскачиваясь, с высоты верхних ветвей углядела, что Росс выезжает из долины. Демельза окликнула его, но муж не услышал, и, схватив кошку, она спустилась. Её мучили опасения. Внезапные изменения планов со стороны Росса всегда предвещали плохие известия.

Рассказ Гимлетта о письме подтвердил её подозрения, и она провела день в мрачных предчувствиях, шквалом хлопот пытаясь приглушить худшие опасения. Во второй половине дня Джереми цеплялся за её юбку и доставлял всевозможные неприятности. Демельза взбивала масло, положив сбереженные сливки в каменную чашу и непрерывно взбивая их круговыми движениями. Но сегодня масло не образовывалось, и она начала опасаться, что либо корова больна, либо это дурное предзнаменование. Сэр Хью Бодруган заезжал на прошлой неделе, уговаривая её осмотреть свою неотелившуюся корову, поскольку вбил себе в голову, что Демельза способна на белую магию. Она отказалась. Два удачных исхода создали ей репутацию, и единственный способ сохранить её — не искушать больше судьбу.

В те времена, когда Демельза была здесь служанкой, Пруди Пэйнтер напевала какие-то бессмысленные стишки, взбивая масло, и Демельза попыталась их воспроизвести, но, видимо, заразилась скептицизмом Росса, потому что ничего не вышло. Во второй половине дня сильно похолодало, руки окоченели, и Демельзе стало трудно сохранять неспешный монотонный ритм.

Стоял безветренный день, воздух оставался неподвижным, и все притихло, не считая рева прибоя. Часто море издавало постоянный неприметный шум, но в такие дни, как этот, его гул преодолевал защитные барьеры разума, и жизнь подчинялась ритму моря. Будто армада тяжелых повозок проезжала мимо дома, а их грохот отдавался в ушах. Со стороны моря на сушу надвигался слабый туман, окрашивая сединой выступы скал и песчаные дюны. Птицы в саду колупали твердую землю, а в высоте кружили чайки.

На следующей неделе в Уэрри-хаусе устраивали охоту, и сэр Хью пригласил Демельзу. Она размышляла, верно ли поступила, отказавшись. Она знала мнение Росса, но чувствовала, что сэра Хью можно уговорить помочь им, хотя и придется чем-то заплатить. Она однажды уже уговорила его, и ничего плохого не случилось. Несомненно, она могла бы проделать это снова.

Сливки наконец-то начали превращаться в масло, и спустя несколько минут она вышла и принесла кувшин ледяной воды из водокачки, чтобы смыть пахту. Когда вернулся Росс, Демельза закончила эту процедуру и придавала маслу форму.

Она не отнесла брусок масла в кладовую, а проскользнула через дом, почти столкнувшись с Джереми, который внезапно бросился ей под ноги.

Росс оказался уже внутри, бросив кобылу перед дверью — необычное поведение. Прочитать что-то по его лицу оказалось невозможно. Почти всегда у нее получалось, но не на сей раз.