upload

- Папа, у меня есть деньги. Честно. Не волнуйся.

Рассказав им все в мельчайших подробностях, поведав свои планы относительно

следующего дня и заверив, что я в полной безопасности и в состоянии позаботиться о

себе, мы прощаемся, и я остаюсь в странной гудящей тишине, которая обрушивается

после большого количества болтовни. Я встаю и подхожу к окну, пытаясь подавить

одиночество, растущее глубоко внутри.

Я рада звонку родителей, но они непреднамеренно доводят меня снова. Я чувствую

это все время, постоянно борясь с тем, чтобы покончить со страданиями, которые

захлестнули меня с той ночи, когда Адам растоптал меня; требуется вся моя сила, чтобы

сделать хоть несколько шагов вперед, и затем самое легкое воспоминание посылает меня

назад в пучину грусти и разочарования.

В квартире напротив по-прежнему темно. Где тот мужчина, которого я видела вчера

вечером? Я понимаю, что подсознательно с нетерпением жду его возвращения, желая

увидеть его снова; фактически, он весь день всплывал в моих мыслях, о чем я даже не

догадывалась. Я вспоминаю его полуобнаженный образ, как он изящно двигался по своей

гостиной, как он смотрел на меня прожигающим взглядом. Он не был похож ни на одного

человека, которого я когда-либо видела прежде, по крайней мере, не в реальной жизни.

Адам не высок, хотя и достаточно силен от работ в строительной компании его

отца. В самом деле, чем дольше я его знаю, тем более плотным и почти квадратным он

становится, может быть потому, что он получает всю свою энергию от питания в

забегаловках, то есть бесконечной жареной еды и готовых завтраков. В свободное время,

он любит не что иное, как выпить несколько банок пива и совершить ночные наезды в

дешевый магазин, торгующий горячей пищей. Когда я увидела его той ночью,

приподнявшимся на локте и пристально смотрящим на меня, и Ханну с напуганным

лицом на подушке под ним, моя первая мысль была о том, какой он толстый. Его белая

грудь казалась толстой, а его голый живот свисал над Ханной, которая соответствовала

ему по возрасту с её большими грудями и полными бедрами.

- Бет! - выдохнул он, в его выражении лица смешалось и замешательство, и чувство

вины, и смущение, и, конечно же, раздражение. - Что, черт возьми, ты здесь делаешь? Ты

же должна была сидеть с детьми.

Ханна ничего не сказала, но я видела, как ее первоначальное замешательство

сменилось противным игнором. Ее глаза угрожающе блеснули, как будто она готовилась к

борьбе. Пойманная за грязным актом, она собиралась ранить меня. Вместо того, чтобы

играть роль злой соблазнительницы, она попыталась выставить меня вульгарной дурой,

стоящей на пути любви Ромео и верной Джульетты. Ее нагота становилась делом чести, а

не стыда.

- Да, - наконец, заговорила она, - мы трахаемся, мы без ума друг от друга, и мы не

можем противиться этому. Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Не спрашивайте меня, как я узнала все это за те несколько секунд, когда вошла и

поняла, что вижу. Женская интуиция может быть банальностью, но это не делает ее

неверной. Кроме этого, я знала, что все, чему я верила минуту назад, теперь не существует,

а также то, что я чувствую ужасную боль, мое сердце разбито и истерзано, каждый его

дюйм. Спустя какое-то время ко мне наконец-то вернулся дар речи. Я смотрела на Адама.

Глаза умоляли, но я произнесла лишь:

- Почему? Почему?

Я делаю глубокий вдох. Даже оказавшись в таком огромном городе, как Лондон, я

не могу перестать проигрывать эту несчастную сцену. Как мне забыть об этом? Когда все

это закончится? Страдание настолько убийственно утомительно. Никто никогда не говорит

о том, что истощение это печально.

В квартире напротив все еще темно. Я предполагаю, что мужчина, должно быть,

отсутствует в виду своей гламурной жизни и сейчас, наверно, делает бесконечно

захватывающие вещи: гуляет с женщинами, такими, как он – красивыми, сложными и

состоятельными.

Внезапно я решаю, что мне просто необходимо мороженое. Отворачиваюсь от окна

и говорю Де Хэвиленду, который свернулся на диване:

- Я просто выйду на улицу. Может на какое-то время, - беру ключи и выхожу из

дома.

Выйдя из квартиры, понимаю, что часть уверенности, которую я приобрела в

течение дня, просачивается сквозь меня словно воздух, который медленно выходит из

проколотой шины.

Вокруг меня высокие здания. Я понятия не имею, где я, и где искать мороженое. Я

планировала спросить швейцара, но стойка была пуста, таким образом, я возвратилась к

главным улицам. Здесь хорошие магазины, но нет ни одного, что может предложить то,

что мне надо. Но, так или иначе, они все закрыты: на окнах решетки и они заперты. За

стеклом: Персидские ковры, огромные фарфоровые вазы и люстры или модная одежда.

Где я могу купить мороженое? Я иду в никуда теплым летним вечером, пытаясь

вспомнить, откуда я пришла. Прохожу бары и рестораны, более шикарные, чем те, что я