Уплотнение границ. К истокам советской политики. 1920–1940-е

Нелегальный переход границы был связан с определенным риском, так как в Уголовный кодекс 1922 года была включена соответствующая статья. 17 июня 1923 года Ядвига Пархимович и Олимпиада Миринович попытались перейти границу, чтобы повидать родственников в Польше. Их задержали, и 22 июня они предстали перед народным судом, который, руководствуясь статьей 93 Уголовного кодекса БССР, приговорил каждую к штрафу размером в десять золотых рублей или к одному месяцу общественно-полезных работ. Они попытались обжаловать решение суда, ссылаясь на незнание закона и на то, что граница так и не была пересечена. Задержанный вблизи границы житель Койданова Иван Иванович был приговорен по статье 98 к высылке за пределы республики на три месяца и штрафу размером в двадцать золотых рублей. Он тоже пытался обжаловать приговор, опираясь на показания двух свидетелей, подтверждавших, что он не пересекал границы и что его разговор с польским гражданином Мовшеем Кузнецом происходил на советской территории[319]. Общее количество задержаний оценить трудно. Очевидно, однако, что их было немного по сравнению со всеми случаями перехода границы, на которые власти закрывали глаза. Не будем забывать также, что те, кто пересекал границу, следуя своими, лишь ему известными тропами, имели все шансы пройти незамеченными.

На других участках границы наблюдалась схожая ситуация. Русские староверы из отошедших к Эстонии и Латвии деревень, расположенных на берегу пограничных озер, в течение еще некоторого времени продолжали ловить рыбу у обоих берегов и продавать ее на советской территории[320]

. В 1921 году во время забастовок на местных лесопилках карельские рабочие нанимались на работу в Финляндии[321].

В силу государственной монополии на внешнюю торговлю в СССР все мелкие повседневные сделки с участием лиц, живущих по разные стороны границы, подпадали под определение мелкой контрабанды. В ежемесячных отчетах об охране границ на вопрос о том, кто составлял «основной контингент контрабандистов», таможенники Белоострова на Карельском перешейке неизменно отвечали: «Местные жители»[322]

. В те годы горизонт профессиональной и повседневной жизни еще не останавливался на границе: он включал пространство по обе ее стороны. Во многих записках и докладах, в которых речь идет о польской границе, встречается предложение разрешить ее переход местным жителям. Это было бы лучшим способом ввести различие между деятельностью настоящих контрабандистов и местных жителей, снизить уровень коррупции среди таможенников и милиции и заручиться поддержкой населения. В статье 6 принятого в 1923 году «Положения об охране границ» фигурировало понятие трансграничных отношений между жителями погранполосы. В определенных случаях им разрешалось переходить границу в местах таможенного контроля и в некоторых других пунктах, установленных пограничниками[323]. 20 марта 1922 года РСФСР и Турция заключили соглашение о «малой границе», которое давало возможность жителям пограничной полосы шириной 15 верст получить пропуск для перехода границы в определенных местах. Продолжительность пребывания в Турции не должна была превышать 21 день, а груз, освобождаемый от уплаты таможенных сборов, был ограничен 15 кг. На западных рубежах, однако, такого рода соглашений не существовало. Хотя в только формировавшемся в тот момент Советском Союзе потребность в системе «малых границ» была не меньше, чем в случае государств, возникших на руинах Австро-Венгрии, ее создание наталкивалось на ключевой вопрос монополии внешней торговли, неотъемлемой составляющей территориального суверенитета. В октябре 1922 года Ленин, горячо отстаивавший этот принцип, выражал беспокойство перед лицом возможных мелких отступлений от него и подчеркивал, что он предпочитает иметь на границе дело со «специалистом-контрабандистом», чем с массой местных крестьян, ведущих легальную торговлю[324]

. Впрочем, серия декретов СНК предусматривала частичные и временные послабления и исключения, направленные на развитие импорта и экспорта на некоторых границах. Их целью было улучшить снабжение в районах, которые в силу разрушений, вызванных Гражданской войной, и удаленности от городских центров и транспортных коммуникаций страдали от постоянного дефицита товаров первой необходимости. Необходимость обеспечить восстановление хозяйства, борьбу с контрабандой и улучшение ситуации на границе привела к тому, что, несмотря на возражения Ленина, здесь в последующие годы трансграничные торговые связи носили в том числе децентрализованный характер благодаря участию в них частных предпринимателей и кооперативов. Так, на эстонской и латвийской границах вплоть до 1925 года крестьяне вели торговлю в лавках, расположенных на 100- или 200-метровой полосе, разделявшей советских и иностранных пограничников, и никто не считал их контрабандистами[325].

Пограничье глазами контрабандиста, 1922–1924 годы