Употребитель

Адер так и сделал. Придя к монаху во второй раз, он поведал о том, как старик велел ему украсть ребенка. Монах побледнел и отпрянул от Адера, как от гадюки, когда тот рассказал, где именно стояли цыганские кибитки. Затем монах подтвердил, что цыгане обратились в бегство, никому ничего не объяснив.

— Думаю, он хотел использовать это дитя для изготовления какого-нибудь страшного колдовского зелья — но что это было бы за зелье и для чего бы оно предназначалось, я сказать не могу. Однако ведь если для этого потребовалась бы человеческая жертва, это было бы сатанинское деяние, верно? — спросил Адер так, словно бы сам себе не верил. Он старался выставить себя невинной жертвой злого деспота.

Монах попросил его умолкнуть. Он не хотел верить собственным ушам.

— Клянусь, это правда, — сказал Адер, упав на колени. — Я могу доказать. Пергамент и бумага, на которых написаны заклинания, — это будет достаточным доказательством?

Потрясенный до глубины души, монах смог только молча кивнуть.

Адер знал, что днем, пока старик спит, вынести бумаги из башни легко, но, когда на следующий день он решил взять со стола улики, у него задрожали руки. «Не валяй дурака, — пытался уговорить он себя. — Столько лет прошло. Ты мужчина или все еще испуганный мальчик?» Ему так надоели страх и унижение, что он грубо схватил бумаги, быстро свернул их в рулон, убрал в рукав и, не сказав ни слова Маргарите, отправился в аббатство.

Когда монах начал читать потускневшие записи на листках пергамента, у него глаза полезли на лоб. Он попросил у Адера прощения за то, что не доверял ему, вернул бумаги и велел как можно скорее отнести их обратно в башню. Кроме того, он попросил Адера известить его, если старик задумает очередное жестокое убийство. Так или иначе, монаху нужно было время, чтобы схватить и засудить еретика, который состоял на службе у графа. Адер стал спорить. Он говорил, что лекарь в союзе с дьяволом, что он не заслуживает ни одного лишнего дня свободы. Однако монах все-таки колебался. Не так-то просто было набраться храбрости и дерзко выступить против графа. Чтобы распалить решимость монаха, Адер обещал вернуться к нему с новыми доказательствами того, что лекарь занимается колдовством.

В тот вечер Адеру было особенно сложно находиться рядом со стариком. Он вздрагивал, стоило только лекарю бросить на него взгляд. Он был уверен, что старик может понять, что Адер прикасался к его драгоценным пергаментам. Пока старик рылся в бумагах в поисках нужного рецепта, Адер ужасно переживал. Вдруг старик заметит, что чего-то недостает, что что-то не так: загнутый уголок, отпечаток пальца, монастырские запахи лаванды и ладана… Но старик спокойно продолжал работу.

Вскоре после полуночи старик, сидя за столом, устремил взгляд на Адера.

— Ты все еще хочешь научиться читать, мальчик мой? — довольно дружелюбно осведомился он.

Адеру показалось странным то, что старик вдруг заговорил об этом. Но если бы он дал отрицательный ответ, лекарь сразу бы понял: что-то не так.

— Да, конечно.

— Пожалуй, сегодня и начнем. Иди сюда, я покажу тебе кое-какие буквы на этой странице.

Старик поманил Адера пальцем. Затаив дыхание, юноша поднялся с пола и пошел к лекарю.

Старик не спускал с него глаз:

— Ближе, мой мальчик. Отсюда ты не увидишь буквы. Встань вот здесь.

Он указал на пол рядом с собой.

У Адера на лбу выступили капельки испарины. Он нерешительно шагнул ближе, и стоило ему сделать этот шаг, как старик проворно поднял руку и железной хваткой сжал его шею. Адер начал задыхаться.

— Сегодня для тебя очень важная ночь, Адер, мой милый мальчик. Очень важная, — проговорил он нараспев, встав со стула и оторвав юношу от пола, держа за горло. — Не думал, что ты так долго у меня проработаешь. Я собирался убить тебя давным-давно. Ты совершил одну большую ошибку, однако ты запал мне в сердце. Ты всегда был красив — особенной, диковатой красотой, но, кроме того, ты был более верен мне, нежели я считал возможным. Да-да, ты служил мне лучше, чем я предполагал, когда впервые увидел тебя. Поэтому я решил сделать тебя своим слугой — на веки вечные.

Он швырнул Адера о стену с такой силой, словно тот был тряпичной куклой. Силы покинули юношу. Старик поднял его и вновь понес вниз по лестнице в свое подземелье.

Адер то приходил в себя, то погружался в забытье, лежа на кровати. Он чувствовал, как прикасаются к его лицу руки старика.

— У меня есть для тебя драгоценный подарок, о мой мятежный бродячий мальчик. Ты думал, что я не прочту этого в твоих глазах, но я прочел…

Адеру стало страшно. Он подумал, что старик имеет в виду его договор с монахом.

— Но как только ты получишь этот подарок, ты больше мне ни в чем не сумеешь отказать. Этот дар свяжет нас, вот увидишь…

Старик наклонился к самому лицу Адера и зловеще уставился на него. И тут юноша заметил амулет, висевший на шее старика на кожаном шнурке. Лекарь сжал амулет в руке, чтобы Адер его не видел, но тот успел разглядеть его в тусклом свете свечи. Это был крошечный серебряный сосуд, украшенный тонкой резьбой и закрытый миниатюрной крышечкой.