Управляемые

— Но не я! — кричу я в ответ. — Ты не удосужился рассказать об этом мне! — Колтон хочет что-то сказать, но я вскидываю руку, заставляя его молчать. Мне нужна минутка, чтобы подумать. Немного времени, чтобы переварить его странные идеалы. Я опускаю голову, шумно сглатывая. Значит, вот что я для него? Предупреждение дальнейших осложнений. Боже, иногда много информации — лишняя головная боль. Я в раздумье покусываю изнутри нижнюю губу. — Почему бы просто не обозначить это как «друзья с привилегиями» или «приятели по сексу»?

В его глазах вспыхивает раздражение, и он беспокойно проводит пальцами по волосам, откровенно игнорируя мой комментарий.

— Ты действительно хочешь знать их, Райли? Условия? — отвечает он на мой предыдущий вопрос.

Я киваю, прикусывая и пожёвывая нижнюю губу.

— Мне любопытно, — заявляю я; в голове крутится мысль, что этот разговор сделал бы день любому психиатру. — Полагаю, я просто пытаюсь осмыслить услышанное. Понять тебя. Пытаюсь определить, чего именно ты ожидал от меня.

От моих слов его брови вопросительно взлетают вверх, и я знаю — Колтон услышал меня. Моё заявление — в прошедшем времени. Теперь он в курсе, что ни в каком случае я не соглашусь на эту корыстную договорённость.

Он садится напротив меня, глядя мне прямо в глаза.

— Условия? — неуверенно спрашивает он, и я киваю, побуждая его продолжить. — Я требую моногамии. Конфиденциальности как для меня, так и для моей семьи — для меня это очень важно, — он делает паузу, долго вглядываясь в моё лицо, оценивая реакцию, чтобы понимать, должен ли он продолжать. — Что ещё? — Он делает глубокий вздох. — Она должна следить за собой, не употреблять наркотики и не болеть венерическими заболеваниями. Должна позаботиться о предотвращении нежелательной беременности, потому что, как я тебе уже говорил, ни сейчас, ни когда-либо детей в моей жизни не предполагается.

Колтон останавливается, и я не знаю: он перечислил всё или просто раздумывает, говорить ли остальное. Как ни иронично это звучит — его требования не кажутся мне странными. То есть, многовато, чтобы вывалить их на человека во время первого свидания, но если бы я состояла с кем-то в серьёзных отношениях, то как раз в подобных вещах я хотела бы быть уверенной. Но, опять же, для меня серьёзные отношения неразрывно связаны с обещанием будущего, стремлением брать и отдавать в ответ, и, конечно, с постепенным переходом чувства симпатии в любовь.

— Ну… ничего себе! — произношу я после паузы. — Довольно внушительный список требований. Что-нибудь ещё?

— Парочка, — признается он, — но, думаю, мы исчерпали эту тему, не так ли?

Внутренне я с ним согласна, но дело зашло так далеко, что я хочу получить столько ответов, сколько смогу добиться. Я игнорирую его заявление, собираясь пойти до конца.

— О, ты, наверняка, стремишься избегать того момента из «Красотки» — когда оставляют деньги на тумбочке после очередного перепиха, — Колтон поднимает глаза, обжигая меня взглядом, и я понимаю, что попала в точку. — Я имею в виду, всё на твоих условиях. Дай угадаю: ты не делишь с ней одну кровать, потому что это слишком интимно? Или ты покупаешь ей одежду и, в перерывах между постелью, хвалишься ею, как бы не зная, что она использует тебя для развития своей карьеры начинающей модели? Что она получает от договора с тобой, Ас, кроме быстрого траха настоящим хреном, и я не подразумеваю тот, что у тебя в штанах? — Меня вдруг начинает подташнивать, и я понимаю, что не хочу знать всех подробностей. Не хочу слышать о тех правилах и регламентах, на которые соглашается какая-то шлюха, какие условия она должна выполнить и на какие сексуальные утехи должна согласиться, чтобы спать с ним, и рука об руку выходить с ним в свет.

Я расстроена. Это выше моего понимания, и здесь я не в своей тарелке. Я осознаю, что в результате этого договора они оба используют друг друга. Это ясно. Колтон становится её компаньоном, и она попадает в поле зрения СМИ, что помогает ей сделать карьеру. Больнее всего осознавать, что у меня не было намерения использовать его. Я не модель и не жаждущая роли актриса. Меня беспокоит, что, возможно, он пожертвовал деньги для «Всеобщей заботы», соблазнившись приманкой в моём лице. Если он думает, что я использую его, этим он мог бы оправдать себя в том, что он использовал меня.

Горло начинает жечь от слёз. Я так зла сейчас, и, что удивительно, дело не в Колтоне. Я злюсь на себя за то, что поверила в невозможное: несмотря на показную браваду, что мне не нужны отношения с Колтоном, в глубине души, оказывается, жила мизерная надежда на это. А теперь, благодаря его откровениям, я понимаю, что хочу намного больше, и отчётливо осознаю, что того, что он предлагает, для меня недостаточно.

— Но почему, Колтон? Почему это всё, что ты себе позволяешь, хотя достоин лучшего? — Его взгляд говорит мне, насколько его трогает моя честность.

Он роняет голову в ладони, его плечи поднимаются в такт вздоху. Потом снова смотрит мне в глаза; на его лице отражаются мириады эмоций.