Читаем Упражнения в стиле полностью

Пусть теперь P — множество пешеходов, расположенных перед вокзалом Сан-Лазар, {z}, {z’} — пересечение Z и P, B — множество пуговиц пальто z, B’ — множество возможных положений по z вышеназванных пуговиц, доказать, что отображение B на B’ не является взаимнооднозначным.

65. Определительное

В крупном городском автомобильном публичном транспортном средстве передвижения, обозначенном девятнадцатой буквой алфавита, молодой эксцентрик, носящий прозвище, возникшее в Париже в 1942 году, обладающий несколько вытянутой частью тела, которая соединяет голову с плечами, и носящий на верхнем конце тела головной убор изменяющейся формы, окруженный толстой лентой, сплетенной в форме косы — этот молодой эксцентрик, вменяющий в вину индивидууму, перемещающемуся из одного места в другое, проступок, состоящий в размещении ног последнего одну за другой на его ноги, пускается в путь, чтобы разместиться на мебели, расположенной, чтобы он мог бы сесть, мебели, которая оставалась незанятой.

Сто двадцатью минутами позже я вижу его снова перед ансамблем зданий и железнодорожных путей, где находится склад товаров и совершается загрузка и выгрузка пассажиров. Другой молодой эксцентрик, также носящий имя, возникшее в Париже в 1942 году, предоставляет ему мнение относительно того, что он признает нужным сделать по поводу кружка металла, кости, дерева, и т. п., обернутого или нет в материю, служащего для соединения одежды, в данном случае мужской одежды, которую носят поверх всей остальной.

66. Танка

Прибыл автобус,В шляпе заходит зазу,Как он несносен!Позже перед вокзалом
Речь шла о пуговице.

67. Верлибр

Автобусзаполненсердцепустоедлиннаяшеяплетеная
лентаплоскиеногиплоские, сплющенныеопустевшееместои неожиданная новая встреча у вокзала тысячи угасших огнейэтого сердца, и шеи, и ленты, и этих ног, и свободного места,и этой пуговицы.

68. Трансляция

В Y, в часослове пикета. Один типун тридцати двух летописей, мягкий шницель с теткой вместо леопарда, слишком длинный шиллинг, будто бы его специально вытягивали. Люминалы сходят. Этот типун ополчается на сосок. Он упрекает его, что тот толкает его всякий раз, когда кого-нибудь пропускает. Хныкающая тонкость, желающая казаться злой. Как только видит свободное месторождение, бросается туда.

Восемью часословами позже я встречаю его на Ронском плывуне перед волком Сан-Дизьер. Он вместе с пробиркой, которая говорит ему: «Тебе нужно разместить дополнительную пудреницу на твоем паллиативе», она объясняет ему куда (в вырубку) и зачем.

69. Липограмма

Ну вот.

Остановка, автобус остановился. Туда заходит зазу со слишком длинной трубой, украсивший шляпу мягкой косой. Атака лап индивидуума, как итог — копыта, стопы и мозоли разбиты; потом прыжок на скамью, садится на стул, на котором никто не проявился.

Потом разговор на станции Сан-Ктотовот или Сан-Какбишьтам, товарищ говорит этому типу: «Твоя пуговица пальто, у груди, она находится слишком высоко».

Вот так.

70. Англицизм

Ван дэй около миддэя я тэйк э бас и си там йанг мэна с грейт нэком и хэтом с плетеной лэсой. Вдруг этот янг мэн бикамз крейзи и аскэз э респектабл сэр вай хи наступает на его футы. Потом он ранс к незанятому ситу.

Через ту ауэрс я его си эгейн; он гоуз ап энд даун перед Сант Лазар стэйшн. Франт ему гивз эн эдвайс по поводу пуговицы.

71. Протеза

Зоднажды боколо сполудня ау дпарка Омонсо, вна дзадней сплощадке спочти кзаполненного мавтобуса эя кзаметил смолодого дчеловека ос сочень кдлинной ешеей, зкоторый пносил гмягкий сфетр, кобернутый вплетеной утесьмой эвместо сленты. Увдруг сэтот киндивид нокликнул ксвоего мсоседа, бутверждая, ычто ртот жнарочно знаступает вему пна пноги свсякий зраз, нкогда упропукает дпассажиров. Лвпрочем, щон фбыстро жпрекратил сперебранку, нбросившись шна лосвободившееся кместо.

Рдвумя вчасами упозже ыя жувидел рего зперед квокзалом Эсан-Блазар спри тразговоре лс кприятелем, шкоторый пдавал дему псовет гпо дповоду кпуговицы зего пппппппппппппалллльто.

72. Эпентеза

Однаржды окосло полувдня нра засдней пламтформе авторбуса S я зажметил молодрого челоквека с осчень длингной шезей, котгорый ностил мягхкий фестр, обержнутый пулетеной тесрьмой вмелсто лебнты. Внезнапно осн оклжикнул свошего соследа, утвердждая, чито тост наромчно наструпает емку нва новги, всяркий рамз, когуда промпускает пассанжиров. Впродчем, орн быстаро прекератил спрор, чтонбы брослиться нша пукстое мерсто.

Нескнолькими частами понзже я увридел егло персед вокзалтом Саун-Лазеар пури разговторе с притятелем, котомрый говрорил емлу немтного перекшить верхнюмю пугосвицу есго палллллллллллллллллллллльто.

73. Парагог

Перейти на страницу:

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука