Упырь

Несколько минут спустя по кладбищу эхом разнесся другой звук - рев мощного дизельного двигателя трактора-экскаватора. Медленно отец вывел его из сарая и подъехал к могиле, осторожно пропуская большую машину через надгробия. Барри отступил с дороги, благодарный за короткую передышку, и вытер пот со лба. С помощью совка отец быстро засыпал яму землей. Затем он выключил машину, спрыгнул вниз и зажег сигарету. Дым взвился в небо. Кончик сигареты блестел.

Барри подумал, что его отец, похоже, нервничает.

Солнце приблизилось к горизонту.

- Теперь не надо валять дурака, - ворчал Кларк. - Давай покончим с этим побыстрее. Твоя мама ждет c ужином.

- Да, сэр.

Барри напрягся. Тон его отца был слишком знаком. Это означало неприятности сегодня вечером. Для него, для его матери, для любого, кто сделает хоть что-нибудь, чтобы вывести его из себя. Барри было интересно, чья очередь наступит на этот раз.

Он ненавидел своего отца. Иногда, поздно ночью, когда все спали, Барри представлял, каково это - убить его. Сейчас он снова думал об этом. Ударить его лопатой по голове, выкопать грязь и бросить ее сверху на гроб Дэйна Грако, а потом засыпать все заново, похоронив старика заживо. Он усмехнулся, даже когда в горле поднялась кислая желчь. Он знал, что это неправильно - думать так. Он знал, что Бог видит его сердце, как и говорил преподобный Мур. Но он ничего не мог с собой поделать. Кроме того, если Богу не все равно, то почему Он не вмешался и не помог им? Почему Он позволил Барри и его матери продолжать жить таким образом? Он представил себе своего отца в яме, задыхающегося и отплевывающегося, когда грязь ударяет ему в лицо. Его улыбка стала еще шире.

- Чего ты ухмыляешься? - Кларк хрюкнул. - Ты смеешься надо мной?

- Нет.

- Тогда над чем ты ухмыляешься?

- Ни над чем.

- Сотри эту чертову ухмылку со своего лица и продолжай работать.

- Да...

- Да? Что "да"?

Барри опустил глаза:

- Да, сэр.

Они повторно уложили квадратики дерна на могилу, как делали это уже много раз, и ни один из них не сказал другому ни слова, пока они работали.

Барри краем глаза наблюдал за отцом, пытаясь определить, не пьян ли он еще. Он знал, что отец держит в сарае бутылку "Дикой индейки", и вполне вероятно, что он сделал несколько глотков, пока доставал лопаты. Барри не рассказал Тимми и Дагу о тайнике. Возможно, они захотят попробовать, как прошлым летом, когда нашли шесть упаковок пива "Олд Милуоки", которые Пэт Кемп оставил в ручье, чтобы они не замерзли (банки огромного размера). Втайне Барри ужасно боялся алкоголя и его последствий. Он воочию видел, что он сделал с его отцом, превратив его в другого человека, в монстра, и у него не было желания сделать то же самое. Больше всего Барри боялся стать своим отцом. Он слышал, как другие взрослые говорили, что так и происходит - когда ты становишься старше, ты становишься своими родителями. Он поклялся, что в его случае он сделает все, чтобы этого не случилось.

Никогда. Он ненавидел, когда какой-нибудь благонамеренный взрослый гладил его по голове и говорил: Ты так похож на своего отца.

Его отец был жестоким пьяницей, и у Барри были шрамы, как физические, так и душевные, чтобы доказать это.

Но сейчас его отец не выглядел пьяным. Он выглядел... обеспокоенным. И по мере того, как солнце опускалось все ниже, его волнение усиливалось. Он все время оглядывал кладбище, как будто искал что-то... или кого-то.

- Ты в порядке, пап?

Кларк нахмурился.

- Конечно, я в порядке. Почему? Ты говоришь, что я не выгляжу нормально?

- Нет. Ничего страшного.

- Ну, тогда перестань дурачиться.

- Да, сэр.

Закончив работу, они плотно утрамбовали дерн, а затем отошли.

Кларк Смелтцер вытер лоб красной банданой.

- Давай вернемся домой.

- Разве нам не нужно сначала полить дерн?

- Нет, - oн посмотрел на надвигающиеся сумерки. - Мы сделаем это завтра. День был долгим.

- Но...

- Это не твоя забота, - на лбу его отца запульсировала вена. - Я сказал, мы уезжаем. Сейчас.

- Прости.

- Заткнись.

Они пошли домой. Мама Барри приготовила свиные отбивные, стручковую фасоль и картофельное пюре.

Барри изо всех сил старался есть, но аппетита у него не было. Когда мать спросила его, что случилось, он ничего не ответил. Выражение лица отца прекратило дальнейший разговор.

После ужина Барри попытался посмотреть телевизор. Он не мог сосредоточиться на передаче.

Позже отец сильно напился, разбил губу Барри ударом сзади и гонялся за матерью по дому с ремнем, смеясь и крича. Барри убежал в свою спальню и заткнул уши пальцами, чтобы заглушить звуки соприкосновения кожи и плоти, крики матери и проклятия отца. Однажды он уже пытался помочь ей, и в результате неделю не посещал школу, пока синяки не сошли. После этого мать заставила его пообещать, что он больше никогда этого не сделает.

И он не сделал. Не из-за обещания, а потому что боялся.

Боялся, что его отец сделает в следующий раз.

Поэтому он ничего не делал.