Ур, сын Шама. Формула невозможного

Когда-то Эдгар По, тоже любимый писатель, выпустил повесть «Приключения Артура Гордона Пима» — о том, как славный парень Пим оказался на зверобойном бриге «Грампус» в антарктических водах и там таинственным образом исчез, сгинул вместе с бригом. Об Антарктике в то время толком ничего не было известно, и фантазия Эдгара По набросила на ледовый материк мистический покров. При всем том даже самым безудержным своим фантазиям этот превосходный мастер умел сообщить полную достоверность. Да, так оно и было, думали читатели: Антарктика полна страшных загадок, там человека подстерегает гибель…

Жюль Верн очень любил Эдгара По, но не любил неразгаданных тайн. И он по-своему почтил память американца — написал в 1895 году роман «Ледяной сфинкс», в котором предпринял поиски пропавшего «Грампуса» и несчастного Пима. Рукопись «одного янки из Коннектикута», то есть повесть Эдгара По, наводит героев Жюля Верна на последний путь «Грампуса». Они идут по следу, они преодолевают тысячу опасностей и узнают все о разыгравшейся полярной трагедии. И для каждой из фантастических деталей, разбросанных по книге богатым воображением Эдгара По, Жюль Верн подбирает сугубо реалистическое объяснение.

И как бы лейтмотивом проходит через книгу Жюля Верна молящий шепот друга Артура, метиса Дирка Петерса: «А как же Пим? Бедный Пим…» Эта мольба влекла героев Жюля Верна дальше на поиски — даже при обстоятельствах, когда следовало, казалось, позаботиться только о себе.

Валерий шел по голым скалам, по бесприютным базальтам Кергелена — тем самым, по которым шли герои Жюля Верна, расспрашивая жителей острова, последних людей, видевших экипаж «Грампуса». И этот вопрос: «Не заходил ли сюда промысловый бриг «Грампус»?" — едва не сорвался с его уст, когда он проходил мимо гофрированного сарая, у входа в который толпились люди с грубыми, обветренными лицами. Ему и в голову сейчас не приходило, что не было в действительности никакого «Грампуса», никаких героев Жюля Верна, не было несчастного Пима.

И он бормотал на ходу:

— А как же Пим? Бедный Пим…

В портовой таверне их уже ожидали Русто, Мюло и боцман Жорж. Здесь было шумно и накурено. Сидевшие за столами зверобои в кожаных и меховых доспехах, в зюйдвестках и высоких сапогах словно бы сошли со страниц пиратских книжек. Над стойкой высилась грузная фигура бармена с бритой головой и застывшей улыбкой, открывавшей два ряда металлических зубов.

— Ух и зверюга! — восхитился Валерий, глядя на бармена.

Разбитной кельнер со стуком поставил на стол бутылки, потом принес блюда с салатом и жареной рыбой.

— А где Франсуа? — спросил Русто. — Разве он не сошел на берег?

— Он был с нами, — сказал Мальбранш, — но в таверну не захотел идти. Я отправил его на судно. Пусть выспится.

— Бедный мальчик, — сказал Русто. — Это его первый рейс, но держится он молодцом, не так ли, друзья? — Он поднял стакан. — Ваше здоровье, милая Нонна. Вы тоже держитесь молодцом.

Часа два спустя они вышли из таверны в ветер и темень и направились к пирсу, освещенному подслеповатым фонарем. Шлюпки у пирса не оказалось — ну да, ее же увел Франсуа обратно на судно. «Дидона» стояла недалеко от берега, вон светятся ее огни в тусклых ореолах.

— На «Дидоне»! — крикнул Мюло, приставив ладони рупором ко рту. — Эй, Арман!

Молчание. Только завывал штормовой ветер.

— На «Дидоне»! — гаркнули все хором, а Валерий свистнул в два пальца.

— Есть «Дидона»! — донесся голос матроса-мальгаша. Его фигура возникла под кормовым фонарем.

— Гони сюда шлюпку!

— Шлюпка у пирса! — последовал ответ.

— Нету у пирса! — заорал Мюло. — Давай гони скорее!

С «Дидоны» донеслось:

— У другого пирса! Правее! Пра-аво смотри-и!

И верно, у соседнего пирса, метрах в двухстах, покачивалась белая шлюпка. Пришлось идти туда.

Коричневое лицо матроса-мальгаша было обрамлено светлым мехом капюшона.

— В чем дело, Жильбер? — спросил Русто, первым поднявшийся по трапу на борт «Дидоны». — Почему шлюпка была привязана у другого пирса? Кто на берегу?

— Мосье Ур и Франсуа, — ответил мальгаш.

— Ур на берегу? — удивилась Нонна. — Вы не ошиблись, Жильбер?

— Я ошибся? — Мальгаш засмеялся. — Значит, мои глаза не мои. Значит, я не видел, как Франсуа приплыл на шлюпке, а потом он вышел вместе с мосье Уром, и они сели в шлюпку и пошли к берегу. Значит, это видели не мои глаза…

— Они ничего не сказали? А почему пошли к другому пирсу? — спросил Русто. — Впрочем, откуда тебе знать. Где Арман?

— Арман спит, я сменил его в девятнадцать. И Фрето спит.

— То, что Фрето спит, слышно на весь Кергелен. Значит, ты сменил Армана, — Русто взглянул на светящийся циферблат своего хронометра, — два часа с четвертью тому назад. А когда ушли Ур и Франсуа?

— Я принял вахту, и тут приплыл Франсуа. Очень скоро.

— Выходит, они уже почти два часа на берегу…

Русто, сунув руки в карманы анорака, задумчиво обвел взглядом скудно освещенный берег. Внизу, на черной воде, билась о борт «Дидоны» шлюпка, привязанная у трапа. На промысловых судах, стоявших в гавани, вразнобой ударили склянки.