Ур, сын Шама. Формула невозможного

— Таким образом, — говорил он, — обеспечивается постоянство температуры. «Армуды» в сущности — идеальный термостат. Термодинамика процесса, как видим, выражается уравнением…

Он живо повернулся к доске и вывел:

T = const.

Затем, вспомнив, что заглавное «Т» принято для обозначения абсолютной температуры по шкале Кельвина, которая тут не подходит, он стер уравнение ребром ладони и написал заново: t = const.

— Максим Исидорович! — услышал он голос председателя совета.

— Сейчас, одну минутку…

Все же шкала Кельвина манила Пиреева — она была как-то научнее, докторальнее… Ах, вот как надо — выразить ее логарифмически! И, ощущая в голове прекрасную ясность, Максим Исидорович зачеркнул второй вариант и решительно вывел: lg T = const.

Он стукнул мелом, поставив точку, и обернулся к залу.

— Максим Исидорович, — сказал с печалью в голосе председатель ученого совета, — по-видимому, нам придется остановить защиту. Вы переутомились, вам надо отдохнуть…

Пиреев посмотрел на взволнованное лицо председателя — своего давнишнего друга, посмотрел на членов совета, повскакавших с мест, потом встретился взглядом с отчаянным взглядом жены — и тут только понял, что свершилось нечто ужасное.

Он схватил свой доклад и, теряя на ходу листки, понуро пошел к выходу.

Глава вторая

ГНЕВ ПИРЕЕВА

— Я забыл, какой у вас герб?

— Большая человеческая нога, золотая на лазоревом поле. Она попирает извивающуюся змею, которая жалит ее в пятку.

— А ваш девиз?

— Nemo me impune lacessit.[4]

Э д г а р П о, Бочонок амонтильядо

Очень живучее это чувство — гнев человеческий. Гремящая боевой медью «Илиада» начинается с обращения к Афине Палладе, которая в античные времена представляла на Олимпе науку по совместительству с вопросами обороны: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева.

Гнев издавна вызывал желание отомстить — чаще всего путем нанесения обидчику телесных повреждений. Вы помните, конечно: «Невзвидел я света, булат загремел…», «Возьму я шпагу длинную и выйду из ворот…»

«Мы недаром зар-рядили пистолеты, ведь честь задета, ведь честь задета!» — вопило средневековье.

И только в Древнем Китае, как говорят, месть проявлялась в несколько своеобразной форме: мститель вешался на воротах врага, дабы причинить тем самым ему неприятность.

Месть — в качестве пережитка прошлых времен — встречается и теперь, даром что уголовные кодексы относят ее проявления к преступным деяниям.

Если сам Гомер отказался лично воспеть гнев Ахиллеса, Пелеева сына, и предложил сделать это копьеносной богине Афине, то как же нам описать гнев, охвативший Максима, Пиреева сына? Ведь мифический герой разозлился на одного человека, царя Агамемнона, по поводу неправильного, по мнению Ахиллеса, дележа награбленной добычи. И, как ни ужасен был его гнев, выразился он лишь в отказе от совместных военных действий.

А Максим Исидорович был зол на весь свет…

Сразу после неудачной защиты он приехал домой и заперся у себя в кабинете. Некоторое время он лежал на диване и пытался понять, что же произошло с его памятью, никогда прежде его не подводившей. Однако ничем, кроме переутомления, он не сумел объяснить себе причину странного помрачения.

Да, нервное переутомление. Завтра же надо назначить медицинскую комиссию и зафиксировать этот факт. Потом — подготовить объяснительную записку…

Осторожный стук в дверь прервал ход его мыслей. Максим Исидорович встал, отворил дверь и принял из сочувственных рук жены стакан чая и сахар на лакированном подносе. Умница, принесла именно стакан, а не злополучный «армуды»…

— Ничего, ничего, Эмма, — вяло сказал он в ответ на невысказанный вопрос в глазах супруги. — Переутомился немножко.

— Может, поедем на дачу? — осведомилась жена. — Тебе надо отдохнуть после такой нервотрепки…

— Непременно поедем. Только вот закончу кое-какие дела.

Горьковатый вкус чая произвел на Максима Исидоровича обычное взбадривающее действие. Он придвинул к себе телефон. Спокойно, деловито распорядился отменить банкет, к которому все уже было готово в ресторане «Дружба».

Кроме банкета на шестьдесят персон, Максим Исидорович намеревался пригласить в субботу к себе на дачу, на шашлык, десяток избранных лиц. Хорошо, что он не успел сообщить им о своем намерении. Жаль только, что баран уже закуплен.

Он позвонил в медицинское ведомство и договорился о созыве комиссии. Так, и это сделано. Теперь оставалось главное — найти виновников его поражения.

Максим Исидорович, укрепив себя еще одним стаканом чая, раскрыл папку с опозоренным докладом. Чем больше он листал его, тем более убеждался, что эта хитрая змея, директриса «Физики моря», нарочно подсунула ему такой сложный материал. Разве нельзя было сделать так, чтобы и диссертабельно получилось, и в то же время доходчиво? Кому нужно столько математики? В приличной диссертации все должно быть в меру…