Ураган Уайетта

Сзади раздался крик, и Джули резко обернулась. Трое солдат быстро спускались к ним. Первый из них увидел распростертую фигуру, револьвер в руке Эвменидеса и не стал терять времени. Он вскинул винтовку и выстрелил греку в живот.

Эвменидес застонал, согнулся вдвое и, прижав руки к животу, опустился на колени. Солдат еще раз поднял винтовку и вонзил штык в его спину. Эвменидес повалился набок, а солдат вновь и вновь колол его тело, пока оно не оказалось буквально залитым кровью.

Росторн, видевший все это из-за кромки лощины, был охвачен ужасом, но не мог оторвать взора от жуткой картины. Теперь солдаты с криками окружили женщин. Один из них стал тыкать в них штыком, и Росторн заметил, как по руке Джули потекла кровь. Он решил, что сейчас их, видно, расстреляют, но тут появился офицер, и их вывели из лощины, в которой осталось лежать безжизненное тело Эвменидеса Папегайкоса.

Прошло немало времени, прежде чем Росторн оправился от шока. Он стал отползать от лощины, но в какую сторону ему надо было двигаться и что теперь делать, он не имел ни малейшего представления.

III

Уайетта с Доусоном передали младшему командиру, который был целиком погружен в решение какой-то тактической задачи и поэтому не обратил на них особого внимания. Чтобы освободиться от помехи, он отправил их куда-то вместе с одним-единственным солдатом, огорченным тем, что его отстранили от боевых действий. Доусон бросил взгляд на солдата и сказал:

– У этих ребят высокий боевой дух.

– Они побеждают, – бросил Уайетт. Он сгорал от нетерпения встретиться с Фавелем, но видел, что это будет не так легко. Война как бы разделилась на две части – к востоку и западу от Сен-Пьера. Сокрушительный удар Фавеля по центру расколол армию Серрюрье. Большая ее часть с боями отходила на восток, а меньшая в беспорядке бежала к западу, чтобы воссоединиться со свежими ее частями, сосредоточившимися на мысе Саррат.

Другой командир рассмеялся в лицо Уайетту, когда тот заявил, что хочет видеть Фавеля.

– Ты хочешь видеть Фавеля! – воскликнул он, словно не веря своим ушам. – Белый человек, я тоже хочу видеть его, все его хотят видеть. Но он все время в движении. Он человек занятой.

– Будет ли он здесь?

Командир вздохнул.

– Мне это не ведомо. Он появляется там, где возникают затруднения, и я не хочу быть причиной его прибытия сюда. Но он может наведаться и ко мне, – предположил он. – Мы идем навстречу Рокамбо.

– Можно мы останемся с вами?

– Пожалуйста, только не мешайте.

И они остались при батальонном штабе. Уайетт изложил Доусону суть своего разговора с командиром, и тот сказал:

– Думаю, что у вас нет никаких шансов встретиться с Фавелем. Вы бы стали слушать в разгар боевых действий какого-то ученого?

– Наверное, не стал бы, – понуро сказал Уайетт.

Из разговоров, ведущихся вокруг него, он начал понимать, как складывается военная ситуация. Имя Серрюрье почти не упоминалось, зато у всех на устах был Рокамбо.

– Кто этот Рокамбо, черт возьми? – поинтересовался Доусон.

– Он был одним из младших генералов, – начал Уайетт. – Потом его назначили вместо убитого Дерюйе, и Фавель сразу почувствовал, что Рокамбо значительно сильнее своего предшественника. Фавель думал закончить войну одним ударом, но Рокамбо удалось провести успешную операцию по выводу войск из опасной зоны. Он отошел к востоку, и сейчас его части перегруппировываются. К тому же ему удалось опустошить арсенал Сан-Хуан. У него теперь достаточно оружия и боеприпасов, чтобы закончить войну не так, как хочется Фавелю.

– А Фавель не сможет предупредить его, добить его, пока он еще не готов?

Уайетт покачал головой.

– Фавель устал. Он уже давно борется против превосходящих сил. Его люди еле стоят на ногах. Ему тоже нужна передышка.

– Ну, и что же теперь будет?

Уайетт поморщился.

– Фавель остановятся в Сен-Пьере, он не может идти дальше. В городе он будет держать оборону, а потом налетит Мейбл и сметет всю его армию. Впрочем, и другую тоже. В этой войне не будет победителей.

Доусон искоса посмотрел на Уайетта.

– Может, нам как-нибудь удрать отсюда? – предложил он. – Мы могли бы подняться вверх по Негрито.

– Только после того, как я повидаюсь с Фавелем, – твердо сказал Уайетт.

– Ну, ладно, – вздохнул Доусон. – Останемся и повидаемся с Фавелем, может быть. – Он помолчал. – А где именно Рокамбо перегруппирует свои части?

– К востоку, в стороне от прежней дороги, милях в пяти от города.

– Святые угодники! – воскликнул Доусон. – Да ведь туда, кажется, отправились Росторн и другие?

– Я стараюсь не думать об этом, – сухо сказал Уайетт.

– Извините, – угрюмо сказал Доусон. – Извините меня за мой глупый поступок, ну, с автомобилем. Если б не я, мы все были бы вместе.

Уайетт с удивлением посмотрел на него. Что случилось с Доусоном? Это был не тот человек, которого он в первый раз увидел в клубе Марака, – большой известный писатель. И не тот, который в камере послал его к черту.

– Я как-то уже спрашивал вас об этом, – осторожно сказал Уайетт, – но вы чуть не съели меня...

Доусон поднял глаза.