Уральская Гиперборея

После этого кузнец снял с огня большой котел, в котором варилось тело шамана, и перелил содержимое его в другую посуду. При этом оказалось, что все мускулы были отделены от костей. Кузнец сказал Дюхаде: «Так как ты имеешь три лишние части тела, ты будешь иметь три шаманских костюма».

Когда все кости шамана оказались отделенными от мяса, кузнец сказал ему: «Весь твой костный мозг стал рекою», и Дюхаде действительно увидел внутри помещения реку, по ней плыли кости. «Смотри, как твои кости уплывают», — сказал кузнец и стал их щипцами доставать из воды. Когда все кости были вытащены на берег, кузнец сложил их вместе, и они покрылись мясом, а тело шамана приобрело прежний вид. Оставалась отделенной только голова. Она представляла собой голый череп. Кузнец покрыл череп шамана мясом, приставил к туловищу, и тот окончательно принял прежний человеческий образ.

Перед тем как отпустить Дюхаде, кузнец вынул у него глаза и вставил другие. Своим железным пальцем он просверлил шаману уши, приговаривая: «Ты будешь понимать и слышать разговоры растений». Просверлил и затылок, сказав: «Ты будешь понимать и слышать разговоры растений, находящихся сзади тебя». После этого Дюхаде очутился на вершине какой-то горы и вскоре очнулся в своем собственном чуме.^{151}

Рассказы, аналогичные приведенному, записаны у разных народов и в разные времена. Современные факты и факты древности нередко свидетельствуют о былой общности культур и верований. При этом совпадения подчас кажутся, на первый взгляд, невероятными. Например, в собрании древнеяпонских мифов «Кодзики» можно найти описание брачного обряда «вокруг столба», хорошо известного по восточнославянским свадебным ритуалам. Вот как описывается, к примеру, бракосочетание японских первобожеств — брата и сестры Идзанаги

и Идзанами:

«На этот остров (они) спустились с небес, воздвигли небесный столб, возвели небесные покои. Тут спросил (Идзанаги) богиню Идзанами-но микото, свою младшую сестру: “Как устроено твое тело?” И когда так спросил, та ответила: “Мое тело росло-росло, а есть одно место, что так и не выросло”. Тут бог Идзанаги-мо микото произнес: “Мое тело росло-росло, а есть одно место, что слишком выросло. Потому, думаю я, то место, что у меня на теле слишком выросло, вставить в то место, что у тебя на теле не выросло, и родить страну. Ну как родим?” Когда так произнес, богиня Идзанами-но микото ответила: “Это (будет) хорошо!” Тут бог Идзанаги-но микото произнес: «Если так, я и ты, обойдя вокруг этого небесного столба, супружески соединимся”, — так произнес <…>»

^{152}

В конечном счете, небесный столб оказывался космическим символом мужского естества и именно в данном своем натуралистическом качестве использовался в брачном ритуале разных народов, весьма далеко отстоящих друг от друга в пространственном и временно́́м отношении. Так, в белорусских деревнях чуть ли не до середины XX века практиковался свадебный «столбовой обряд», где деревянный столб имитировал фаллос, а жених с невестой должны были по несколько раз обойти вокруг сакральной реликвии.^{153}

Удивительные пересечения между древнеяпонской и европейской (и в частности славянской) мифологиями на этом не исчерпываются. После смерти любимой и обожаемой жены Идзанами ее брат-супруг Идзанаги последовал за ней в Подземное царство мертвых, где на него набросилась вся подземная нечисть. Тем самым японский первопредок повторил путь эллинского Орфея и русского былинного богатыря Потыка, также последовавшего в могилу за своей коварной женой Марьей Белой Лебедью. Однако главное совпадение состоит совершенно в другом. После множества невероятных приключений Идзанаги вынужден был вернуться в мир живых существ, где его стали преследовать адские фурии — служительницы ада. Тогда бог бросил на их пути густой гребень, из коего выросли непроходимые заросли, на какое-то время остановившие преследовательниц. Не правда ли, сей эпизод напоминает сюжет из русской волшебной сказки, когда главный герой или героиня также бросают гребень, дабы выросшая чащоба остановила догоняющую их вражью силу?

6. Матриархальные и гиперборейские реминисценции в бажовской мифологии, уральских сказах и легендах