Уральские россыпи

Но, поехали через Юрты. Ради встречи с Силантьичем и поехали!

Заехали в Кабак. Он уже, по словам хозяина, последние дни доживал – некого было кормить, некому было ни выпить в Кабаке, ни повеселиться. Пустынной стала дорога через Юрты, все старались ездить по новой, отсыпанной, дороге. Надоело водителям крутиться по лесным тропам да бездорожью. Новая дорога тоже, хоть и «не закатись», но всё же понадёжнее, проезжая дорога. Без «проплешин» лесных, да с мостами и мостиками через все ручейки-речки. Не надо надрываться мотором, «переползая» через ложки многочисленные, к тому же весной еще и водой затопленные.

Но Георгий поехал через Юрты специально. Чтобы увидеться со старым Силантьичем, поговорить с ним, о Ермаке порасспрашивать. Очень интересно Георгию тогда еще стало, когда они в первый раз, с Лобовым и Коротковым, заезжали в Кабак этот, интересно Георгию стало узнать, как Ермак очутился в краях этих. По всем историческим описаниям, по всем книжкам, другой дорогой пробирался Ермак к Тоболу.

После сытного, а главное, вкусного, обеда, Георгий спросил у хозяина Кабака о Силантьиче.

– Как, жив еще ваш старик, что потомков Ермака помнит?

Нельзя ли с ним увидеться, поговорить?

– Силантьич – то? Жив, ничего с ним не делается. Живой старик. Живой и здоровый. Если не торопитесь, подождите. Он сюда каждый вечер наведывается. Сейчас уже вечер, так что – скоро будет!

– Женился он тогда? О скорой свадьбе, помнится, ты нам, хозяин, рассказывал.

– Ну, жениться не женился, поопасался, по годам-то своим, но молодух «обгуливает», до сих пор неравнодушен к женщинам! И пока те, вроде, на него не жалуются.

– Вот молодец старик! Ничего, вы занимайтесь своими делами, я подожду. Хочу всё же познакомиться с вашей «знаменитостью».

Веселье в кабаке было в самом разгаре, когда открылась настежь широкая дверь и в неё еле протиснулся здоровенный мужик. Вот уж поистине – «косая сажень» в плечах! И росту отменного – более двух метров ростом мужик тот уж точно будет.

Невооруженным глазом видно. И измерять не надо. Видно, что у него здесь, в Кабаке этом, место постоянное, закреплённое за ним место. Он сразу прошел к угловому столику, за которым сидели еще двое. Тоже таёжные мужики, лесорубы, видать.

Георгий сразу понял, что это пришел Силантьич, тот самый, кого он решил дождаться. Вскоре к Георгию подошел хозяин Кабака, он же и повар, и официант, и директор этого лесного заведения.

– Вы спрашивали Силантьича. Вон он, самолично, сидит на своем обычном месте, с постоянными своими друзьями. Позвать?

– Не надо, пока. Пусть посидят, отдохнут, освоятся. Успеем еще познакомиться. Ты мне пивка своего домашнего, самодельного, пару кружечек еще принеси?

– Да хоть и дюжину. Нам разве жалко? Пиво наше, деньги ваши. А что до Силантьича, то ему осваиваться здесь нечего. Поди, я уж и не знаю, сколько лет, не один, однако, десяток годков осваивается он здесь, в лесах наших. Я еще пацаном был, а он уже и тогда в стариках здесь у нас числился. Так что, освоился он уже здесь, в краях наших, наверное, вдосыть. Я, если не возражаете, скажу ему, что интерес у вас к нему есть, а там уж как сами пожелаете.

Георгий допивал уже третью кружку крепкого, задиристого пива, когда на стул, за его столик, тяжело опустился Силантьич.

– Здравствуйте. Иван Силантьевич меня зовут. Но это так, по парадному. А в будни все меня здесь зовут просто – Силантьич. Познакомимся?

– Очень рад, Иван Силантьевич, много наслышан о Вас, давно хочу познакомиться. Георгий Александрович я. А фамилия – Краснопёров. Работаю на прииске, главным инженером.

– А! Слышал, слышал. Это не ты ли «плетнем» перегораживал Мурзинку, чтобы драгу с борта стащить? Ранней весной, да в голом, говорят, виде. В кальсонах, что ли, в одних? Или даже без них? Как же, как же, слухом земля полна. Слыхали и мы о вас.

– Стаскивал не я, стаскивали «дражники». И в вполне приличном виде, в полном обмундировании. Никто там в голом виде не ползал, не смешил людей, и не смущал женщин.

– Ну да, наших женщин смутишь. Им чем на мужике меньше одежды, тем им интересней мужик тот. Уж это-то ты мне поверь, это я по себе знаю. Да ты сам-то не смущайся. Да и не сердись.

Люди с добром рассказывают об этом случае, о Мурзинке этой, с одобрением рассказывают, с восхищением даже. Это ж додуматься – в ледяную воду заставить людей «плетень» затащить!

А драгу всё же спасли, не дали опрокинуться драге. Помнят люди об этом твоём решении. Как легенду теперь рассказывают. А ты что это, Александрыч, что это ты пивом-то одним увлекся?

Может, водочки выпьем? А то и коньячку. Вы ведь, начальство, к коньяку больше тянитесь. Давай? Я угощаю.

– Ну, давай, угощай! Коньячку, так коньячку. Не буду я портить вам отношения вашего к начальству. Давай, угощай. А потом, если понадобится, и я угощу вас, чем захотите.