Урания

Зимний вечер. Дрова,охваченные огнемкак женская головаветренным ясным днем.Как золотится прядь,слепотою грозя!С лица ее не убрать.И к лучшему, что нельзя.Не провести пробор,гребнем не разделить:может открыться взор,способный испепелить.Я всматриваюсь в огонь.На языке огняраздается «Не тронь»и вспыхивает «меня!»От этого — горячо.Я слышу сквозь хруст в костизахлебывающееся «еще!»и бешеное «пусти!»Пылай, пылай предо мной,

рваное, как блатной,как безумный портной,пламя еще однойзимы! Я узнаюпатлы твои. Твоюзавивку. В конце концовраскаленность щипцов!Ты та же, какой былапрежде. Тебе не впрокраздевшийся до гола,скинувший все швырок.Только одной тебесвойственно, вещь губя,приравниванье к судьбесжигаемого — себя!Впивающееся в нутро,взвивающееся вовне,наряженное пестро,мы снова наедине!Это твой жар, твой пыл!Не отпирайся! Я

твой почерк не позабыл,обугленные края.Как не скрывай черты,но предаст тебя суть,ибо никто, как ты,не умел захлеснуть,выдохнуться, воспрять,метнуться наперерез.Назарею б та страсть,воистину бы воскрес!Пылай, полыхай, греши,захлебывайся собой.Как менада пляшис закушенною губой.Вой, трепещи, трясивволю плечом худым.Тот, кто вверху еси,да глотает твой дым!Так рвутся, треща, шелкаобнажая места.То промелькнет щека,

то полыхнут уста.Так рушатся корпуса,так из развалин икрпрядают, небесавызвездив, сонмы искр.Ты та же, какой была.От судьбы, от жильяпосле тебя — зола,тусклые уголья,холод, рассвет, снежок,пляска замерзших розг.И как сплошной ожог —не удержавший мозг.1981

«То не Муза воды набирает в рот…»

М.Б.

То не Муза воды набирает в рот.То, должно, крепкий сон молодца берет.И махнувшая вслед голубым платкомнаезжает на грудь паровым катком.И не встать ни раком, ни так словам,

как назад в осиновый строй дровам.И глазами по наволочке лицорастекается, как по сковороде яйцо.Горячей ли тебе под сукном шестиодеял в том садке, где — Господь проститочно рыба — воздух, сырой губойя хватал что было тогда тобой?Я бы заячьи уши пришил к лицу,наглотался б в лесах за тебя свинцу,но и в черном пруду из дурных корягя бы всплыл пред тобой, как не смог «Варяг».Но, видать, не судьба, и года не те.И уже седина стыдно молвить где.Больше длинных жил, чем для них кровей,да и мысли мертвых кустов кривей.Навсегда расстаемся с тобой, дружок.Нарисуй на бумаге простой кружок.Это буду я: ничего внутри.Посмотри на него, и потом сотри.1980

«Я был только тем, чего…»

М.Б.