Уравнение с Бледного Нептуна

— Хандрит. Ему кажется, если он там будет бегать со всеми по улицам, то найдет объяснение «эффекту наводки». Будь я здоров, он давно бы уехал. А я не могу уехать. Биотоза оказалась на редкость интересной штукой. Как полимерный материал она ничего не стоит, конечно. Хотя, может, где-нибудь и пригодится. Но… Вы видели светящиеся точки на ее поверхности? Я занялся их подсчетом и обнаружил непонятную пока закономерность. Эти точки, или, как я их называю, лесные огни, распределены неравномерно. В одном месте их больше, в другом меньше. Они иногда движутся, иногда находятся в покое. Чаще — первое. Одни гаснут, другие загораются. Счетчик позволил подсчитать число точек на разных участках биотозы. И вот здесь обнаружилась удивительная повторяемость, которую я пытаюсь постичь. На поверхности биотозы существует несколько областей, в которых число лесных огоньков одинаково. Например, если в нижнем поясе вы засекли скопление в сто тысяч точек, то вы его сможете найти и в среднем, и в верхнем, и в самом верхнем поясах.

— А сколько таких областей? — спросил Кармин.

— Пока я насчитываю пять, но это не совсем точно, потому что существует целый ряд неясных переходных участков.

— Чем же вы объясняете существование таких локальных возбуждений в биотозе?

— Пока ничем не объясняю, — ответил Эрик. — Меня завораживает сама закономерность. Причем огоньки, как мне удалось рассмотреть на фото, различаются между собой. Одни поярче и как бы почетче вырисовываются, другие светятся немного слабее, и очертания у них размытые, неправильные. Счетчик ведет работу с точностью плюс-минус единица. Огоньки движутся по самым разным направлениям. Как правило, их движение ограничивается локальной областью возбуждения, иногда они перемещаются из одного скопления в другое. Но существует множество огоньков и вне этих участков.

— Да, интересно, — протянул Артем Иванович.

— И вот сейчас, — возбужденно сказал Эрик, — я просматривал вчерашнюю съемку одного участка биотозы и обратил внимание на… Да вы сами посмотрите.

Затрещал кинопроектор. Душно запахло перегретой лентой. На экране запрыгали черные кадры.

— Это общий вид, — сказал Эрик, когда Кармин увидел светящийся изнутри конус биотозы.

— А вот поучастковая съемка с увеличением, — объяснил он.

— Так ведь это небо, звездное небо! — воскликнул доктор.

— Не правда ли, похоже? Но перед вами всего лишь биотоза, или зловонная жижа, как ее называет Сергей, — улыбнулся Эрик.

На экране мерцали звезды. Большие и малые, ослепительно яркие и чуть тлеющие, они носились по запутанным кривым, сталкивались, исчезали, загорались вновь. Отдельные группки звезд отрывались от основного скопления и укатывались по темному полю в разных направлениях. Навстречу им двигались новые группки, которые вливались в общую массу и начинали свой непрерывный бег. Только старательно приглядевшись, можно было заметить, что некоторое время часть звездочек находилась на месте.

— Великолепное зрелище!

— Вот видите, — сказал с укоризной Эрик. — А вы хотели увезти меня прочь от такой картины, к тому же еще не разгаданной. А теперь обратите внимание на этот участок. Здесь, в верхнем углу, расположено скопление, для которого счетчик показывает сто двенадцать тысяч огоньков. Рядом с ним вчера выросло новое. Видите, как из разных мест сюда стекаются все новые огоньки?

— Да, вижу, — сказал Кармин. — Но…

— Вчера ночью, когда производилась съемка, количество их достигло пятидесяти семи тысяч. И вдруг что-то произошло. Они все слились в одну очень яркую точку. Заметьте, на биотозе нет больше звезды такой же яркости. Вернее, не точку, а клубочек.

Кармин увидел, как сияющий клубочек поплыл кверху.

— Он соединяется со стодвенадцатитысячным скоплением звездочек, видите? — говорил возбужденно Эрик. — И все сразу изменяется, все разрозненные огоньки сливаются в одно большое пятно, видите? Отдельные центры возбуждения заменены одним общим центром!

— Интересно, — сказал доктор, — хотя я не совсем понимаю…

— А теперь, как вы думаете, — почти закричал Эрик, — зачем я рылся в географическом справочнике? Не знаете?! Я искал там число жителей Лаурии!

Кармин непонимающе уставился на молодого человека.

— Что вы хотите сказать? — спросил он.

— Я хочу… я хочу, — сказал Эрик и, внезапно откинувшись, замолк. Кармин бросился к нему. Синюшная бледность волнами приливала к щекам Эрика. Резко очерченные голубыми линиями проступили крылья тонкого носа.

— Я что-то разволновался, и мне нехорошо, — прошептал Эрдман.