Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которго мы не читали

Mar: — Mutare dominum non potest liber notus.

(Марциал: – Сменить господина не может известная книга / Сменить возлюбленного не может известная распутница)

LONDON

Imprinted for E. B.(Напечатано для Эдварда Блаунта)

1601

Вот еще одно свидетельство из этого сборника:

ROSALINS COM-

PLAINT, METAPHORI-

cally applied to Dame Nature at a Parlia-

ment held (in the high Star-chamber) by the

Gods…

(Возбуждение уголовного дела Розалиной, метафорически применимое к Матери Природе при поддержке в парламенте (в высшей Звездной палате) Богами).

Таким образом, выбранный нами путь ведет к тому, что тайна честеровского сборника есть тайна любви Феникс-королевы Елизаветы и казни ее Голубя (Turtle-dove – любимый, возлюбленный!), Роберта Эссекса. Нужно, наверное, уточнить имя Rosaline – Розалины, а не Розалинды, как привычно пишут наши шекспироведы. Это имя с нашей точки зрения образовано из Rose, Rosa

– роза, символ Англии, и line в значении происхождение, родословная.

Немного об авторе сборника. Личность Роберта Честера (Robert Chester), «переводчика» этой поэмы «с древнего итальянского» – то есть с латинского! – всеми исследователями искалась и находилась среди современников Шекспира. Предлагаю обратить внимание на тот факт, что в XII веке существовал английский переводчик Роберт из Честера, переводивший алхимические тексты с латыни на английский. Сама поэма сделана, как заметил Антон Нестеров («Алхимический Феникс Шекспира»), в виде трактата по алхимии. Возможно, что за именем «переводчика» скрывался другой человек, и намек на него содержится в самой фамилии переводчика – ведь Chest означает класть в гроб...

Издание 1611 года уже посвящено некоему Джону Солсбери – вроде бы реальному, но ничем не примечательному человеку. Ничем, кроме совпадения этой фамилии с титулом Роберта Сэсила, графа Солсбери с 1605 года. Прибавьте сюда лукавство, с которым посвящение написано:

TO THE HONORAble, and (of me before all other) honored Knight, Sir John Salisburie…

(Благородному, и (мною прежде всех прочих) чтимому рыцарю, Сэру Джону Солсбери…).

А в обращении к читателю автор заявляет, что на сочинение этой поэмы его сподвигли «не борьба за Трою, не убийство Приама или падение Дидоны, не похищение Парисом Елены, не победы Цезаря или изнасилование Лукреции, – но одно лишь сладостное воображение». Как мы уже догадались, на все указанные автором темы писал г-н Шекспир…

XIV. ОТОДВИНУТЫЙ ОТ НАСЛЕДСТВА

Трудно судить, насколько весомы вышеприведенные факты для того, чтобы убедить скептиков в верности уравнения Гамлет = Лаэрт. Но, тем не менее, мы видим, что этих персонажей пьесы объединяет одно историческое лицо – Роберт Деверо, граф Эссекс. Если еще вспомнить, что Эссекс и Фрэнсис (или Мэри) Говард приходятся друг другу троюродными братом и сестрой (а в пьесе Мандея Робин назван приемным сыном Фицуотера, что формально делает Робина и Мэриэн братом и сестрой), то они еще точнее накладываются на пару Лаэрт – Офелия

Судя по отношениям внутри этого «треугольника», отношения реальных влюбленных были сложными. Как заботливый брат Лаэрт уговаривает Офелию не поддаваться чарам Гамлета. Гамлет относится к Офелии как к проститутке, сама Офелия говорит, что отдала свою честь в обмен на обещания жениться, но после соития возлюбленный стал относиться к любимой презрительно. Наш герой двоится так же, как и пьеса: Лаэрт-Эссекс – герой поэтической части, образ, написанный Горацио-Сэсилом для нового короля (при котором все участники эссекского восстания были не просто реабилитированы, но и объявлены героями). В отличие от Гамлета, у Лаэрта много явных признаков, по которым можно узнать Эссекса – возможно, Шекспир создал этого персонажа в качестве «ложного аэродрома», отвлек на него внимание врагов – Сэсила, Бэкона и других, оставшихся после смерти Елизаветы у власти. Лаэрт – видимая сторона главного героя, его официальный образ, тогда как Гамлет – его скрытая от непосвященных сторона, которая и несет основную нагрузку политической и литературной тайн.

Удвоение героев в «Гамлете» Шекспира можно объяснить, если вспомнить, что первого «Гамлета» написал Томас Кид около 1588 года. Только что казнена Мария Стюарт – и, скорее всего, в пьесе Кида под принцем Гамлетом, жаждущим отмщения за смерть своего «отца», подразумевался сын Марии король Шотландии Джеймс. Но в новом времени, после новой трагедии Шекспир использовал пьесу Кида как носителя собственной информации о последних событиях. Естественно, старые герои получили новых прототипов, но и призраки старых не ушли, и даже кое-где продолжают выступать на первый план, отчего у читателей иногда двоится в глазах.