Урман

В новом доме прожил всего зиму. Весной раскопал огород и посадил восемь вёдер картошки. Умудрился даже сделать три грядки под турнепс, морковку и редьку. Земля здесь бедная – глина да глина. На нашем бугорке была небольшая низина – болотина. Я раскорчевал её, а там мох сфагнум, а под ним – торф. Изо мха сложил грядки, сверху присыпал глиной и песком. Думал, что-нибудь да вырастет. Не до жиру, как говорится. Все лето работал плотником. Приходил домой с заходом солнца. Немного перекусывал, если было чем, а потом полол огород и поливал грядки. С питанием было туго, но острого голода больше не испытывал. Давали паек: мука, крупа, жир и соль. Наловчился ловить рыбу. Небольшую, мелкой ячейки сеть дал мне парень, остяк, мой ровесник.

Встретил его случайно. Как-то ночью после работы, брёл берегом Нюрольки в поисках ракушек и наткнулся на обласок, у берега. Парень, остяк, складывал в него сети. Мы немного поговорили и познакомились. Звали его Андрей Пернянгин. Он дал мне небольшой обрывок сети и показал, как этой снастью можно поймать щурят на мелководье. Для того, чтобы поставить сеть по всем правилам, нужен обласок. Но о такой роскоши можно было только мечтать. После смерти матери стал понемногу приходить в себя. А потом круглосуточная работа так выматывала, что в короткую передышку спал, как убитый.

Осенью Беленко Сергея Константиновича (будущего твоего деда), Колтуна Ивана, Кунгина Ивана и меня Кулешов отправил в Тюкалинку строить детский дом. Мне разрешили выкопать огород. Овощи я ссыпал не к себе в погреб, а к соседке Дарье Михайловне. В свой домик на зиму пустил сапожника, калеку Никифора Козарезова. Детский дом мы построили за два месяца. Мужики пешком отправились в Рабочий, а меня директор детдома пригласил на работу с детьми. Там я был сыт, одет, обут. Однако, благополучие моё было недолгим. Кулешов, узнав, что я хорошо устроился, срочно приказал мне отбыть в Чижапку на строительство средней школы. Заступиться за меня некому. Комендант подкинул строго:

«Не пойдёшь добровольно, отправлю под конвоем».

ЧИЖАПКА

Директор детдома вызвал меня к себе. Очень хороший был человек. Фамилия его Коренных: «Вот что, Николай, – сказал он мне, – отстоять я тебя не смог, не в моих это силах, но малость для тебя могу сделать. Зайди на склад и передай кладовщику вот эту записку. По ней он отпустит тебе продукты. Возьми сколько сможешь унести. В Чижапке тебе придётся туго». Кулешову, подхалиму и бабнику, он пожелал много нехорошего, о чем писать не положено. Кладовщик выдал мне тридцать килограммов муки и крупы, пять – лапши, сахар, соль, хлеб, сливочное масло и три килограмма солёного мяса. Кроме продуктов – постельные принадлежности: одеяло, подстилка, подушка, тулуп и плотничьи инструменты. Набралось около восьмидесяти килограмм. Смастерил большие санки, погрузил своё добро и пешком отправился в Чижапку.

Был конец декабря. Мороз лютовал, а путь лежал долгий – сорок километров. Из Тюкалинки вышел засветло, с расчётом к вечеру прибыть на место. Шёл по зимнику, который в ледостав прокладывают по Васюгану. В Нарыме меня выручало хорошее здоровье, заложенное природой. Как бы ни голодал, как бы ни надрывался, а выпадет случай поесть досыта, да поспать лишний часок, – уже готов гору свернуть.

В Чижапку добрался поздним вечером уставший, заиндевелый. Поместили меня в барак. Общие нары, засланные соломой, холод, грязь. Посредине помещения длинный стол, в углу железная печка. Варили каждый себе. На печи всем котелкам места не хватало. Набралось нас пятнадцать человек. Мороз с сорока градусов не сдвигался. Рабочий день десять часов. Труд был чудовищно тяжким. Лес мёрзлый, как стекло, а его надо окантовать, ошкурить, вырубить угол, а уж потом в стену.

Продукты мной были быстро съедены, остался на пайке и стал голодать на полную силу. Ел много, ведь работа тяжёлая, на морозе. Дома была картошка, но привезти её было некому. Потом я узнал, что её уже съели. Напрасно все лето старался с огородом. Пришлось с большим сожалением продавать тулуп. Дали мне за него два ведра картошки, десять штук редек и десять штук турнепса. В бараке всё ополовинили, а через неделю я опять голодал. Паёк выдавали только хлебом – семьсот грамм в сутки. Его мы съедали утром за один присест. В обед и вечером подсоленный кипяток, чтобы сбить голод.

Всего на школе работало шестьдесят человек. Сюда же входили вальщики леса и возчики. На тёс и плахи лес пилили маховыми пилами, вручную. На этом поприще работал и я. Напарником был Гардусенко Иван. Лодырь, каких мало, хитрый и лукавый. Месяц с ним мучился, мы даже норму не выполняли, а потом выгнал его и взял в напарники Кучина Володю. Он был левша, но мужик ловкий и сильный, старше меня на пятнадцать лет. Стало мне легче и зарабатывать стали больше – до тридцати рублей в месяц. Заработка хватало только выкупить паек.