Уроки куртизанки

Изначально этот дом принадлежал некоему богатому дворянину, а по его смерти он был разделен на две части, одну из которых занимала Рене, а другую – сын означенного дворянина, калека, единственной привязанностью которого в жизни было искусство.

В свое время он помог Рене привести в порядок ее сокровища, которые были собраны для нее первым покровителем, принцем, – картины, удивительный севрский и китайский фарфор, инкрустированную мебель. На протяжении лет у Рене скопилась масса ценных подарков – бронза, слоновая кость, эмаль, гобелены. И любая вещь, подаренная Великим князем Иваном, начиная от шкатулок и украшений, выполненных придворным ювелиром Фаберже, и кончая русскими иконами в окладах из самоцветов, была достойна занять свое место в музее.

По всему дому Рене были расставлены цветы – орхидеи в количестве, смущавшем баснословной расточительностью, множество редких тропических растений. Хрустальные вазы были полны тубероз, чей чувственный экзотический аромат наполнял каждую комнату, тревожа воображение.

– Это цветы страсти, – пояснила Рене, когда Корнелия заметила, что никогда прежде не видела такого количества тубероз. – Великий князь знает об этом, и поэтому вместе с орхидеями их доставляют каждый день, когда мы в разлуке.

Неожиданный страдальческий блеск появился в глазах Рене, и губы чувственно затрепетали.

» Она его страстно любит «, – подумала Корнелия, и ее невольно охватила жалость, потому что рано или поздно сердце Рене должно разбиться.

Великий князь был женат, и положение при дворе обязывало его большую часть своего времени проводить в России. И Рене, как бы ни была она любима и желанна, не могла последовать туда за князем. Однажды он уедет в Россию навсегда, а она останется безутешно оплакивать свое разбитое сердце… Но сейчас она еще была любима и любила сама! Во всех отношениях положение Рене лучше, подумала Корнелия, чем ее собственное. Фальшивый брак, равнодушный муж, который любит другую женщину, – разве можно это сравнивать с любовной связью с человеком, который даже в свое отсутствие шлет туберозы, сохраняя живую память об их страсти.

Рене была, как и предыдущей ночью, одета в черное, но сегодня это были черные кружева – наряд соблазняющий и утонченно-изысканный, – украшенные бантами из черного бархата. На этом фоне выделялись фантастические украшения Рене. Три нитки крупного черного жемчуга обвивали белоснежную шею, и еще две жемчужины размером почти с птичье яйцо были вдеты в ее уши – на одной мочке покачивалась черная, а на другой – розовая. Этот единственный яркий штрих вносил оживление в строгость наряда Рене, и в этом заключался особый шарм. Когда Корнелия попыталась стеснительно высказать свое глубокое восхищение талантом Рене одеваться, та только улыбнулась и повела девушку за собой.

– Вот комната, которая будет к твоим услугам так долго, как ты только пожелаешь приходить сюда, – сказала Рене, открывая дверь спальни.

Эта комната была меньше по размерам, чем спальня Рене, но не менее очаровательная. Золототканые ирисы были разбросаны по рыжевато-коричневым, оттенка тигровых лилий, драпировкам. Канделябры и зеркала украшали стены, всюду было расставлено венецианское стекло.

В алькове стояла резная кровать под балдахином из ткани, расшитой золотом.

Мари уже ожидала Корнелию в спальне, готовясь совершить столь же успешное преображение, как и прошлой ночью. В ее руках было дневное темно-синее платье, единственным украшением которого служили узкие оборки того же цвета. Это был цвет освещенного солнцем моря, глубокий и приятный, но на секунду Корнелия ощутила разочарование от того, что в первый момент платье показалось ей слишком простым. Но когда она надела его, то увидела, что платье идет ей почти так же, как и пламенно-красное. Оно подчеркивало мягкие изгибы ее юного тела, делало ее кожу ослепительно белой, а глаза – загадочными.

Шляпку такого же цвета прикололи к расчесанным и уложенным короной волосам, и красота Корнелии и ее своеобразие выявились с новых сторон. Рене одолжила Корнелии сапфировую брошь, украшенную бриллиантами, и такие же серьги.

Лицо Корнелии было напудрено и нарумянено, но Рене заметила, что использовать косметику днем надо меньше, чем вечером. Поэтому единственным ярким пятном на лице девушки были темно-красные губы, заставляющие мужчин мечтать о поцелуях.

– Ну, теперь мы готовы! – воскликнула Рене. – Держись увереннее, дорогая. Весь Париж говорит о тебе сегодня. Помни также о том, что хорошенькая женщина, которая держится как истинная королева, вызывает поклонение и восхищение у тех, кому дана привилегия любоваться ею. А если мы держимся неуклюже, то получаем только то, что заслуживаем, – равнодушие.

– Как вы мудры! – пробормотала Корнелия.

– О! Я брала уроки в особой школе, – ответила Рене, – но опыт, как бы тяжело ни был он заработан, всегда ценен. Однажды ты перестанешь сожалеть о своих нынешних страданиях, а поблагодаришь за них небеса. Даже если это не даст тебе ничего больше, то страдания всегда облагораживают.