Уроки плохих манер

Остерегайтесь мужчин, скрывающих свои истинные намерения. Несколько вскользь брошенных слов еще нельзя считать предложением руки и сердца. Джентльмен, которому не под силу произнести фразу «Я подыскиваю себе жену», скорее всего никогда не сделает официального предложения.

«Руководство для леди по благопристойному поведению»

Дверь дома распахнулась, и Бартоломью затаил дыхание. Ведь вполне вероятно, что вместо Терезы на пороге появится дворецкий с просьбой покинуть их дом.

Но это была она. Тереза возникла в дверном проеме и поспешно спустилась по ступеням.

— Вот так сюрприз, — произнесла она, вскинув бровь, и Бартоломью шумно выдохнул. — Доктор Прентисс знает, что вы снова разгуливаете по улицам?

Бартоломью понравилось это слово. «Разгуливаете» — совсем не то что «полностью зависите от камердинера, так как сами встать не можете». Он уселся в кресле поудобнее.

— Нет. Он и не догадывается, что я встал с постели, — ответил он. — Я хотел извиниться.

— Понимаю. Лакаби, на кухне есть восхитительное свежее печенье. Скажите повару, что я велела вас угостить.

Камердинер отдал Терезе честь.

— Не премину воспользоваться вашим предложением. — Прежде чем Бартоломью успел возразить что-либо, Лакаби скрылся за дверью дома.

— Проклятый олух, — пробормотал Бартоломью.

Губы Терезы дрогнули.

— Рамзи! — крикнула она. — Я буду в саду. Однако дворецкий продолжал стоять в дверях.

— Позвать Салли?

— Нет необходимости.

Кивнув и в последний раз с подозрением взглянув на Бартоломью, дворецкий закрыл за собой дверь. Подъездная аллея была не слишком уединенным местом, но по крайней мере Тереза не отказалась принять его. Вчера Бартоломью понял для себя кое-что. Раньше Тереза Уэллер казалась ему интригующей, забавной, но нисколько не загадочной. Однако после рассказа Амелии он начал ею восхищаться.

Она наверняка винила себя в смерти родителей и именно поэтому относилась к себе и другим слишком требовательно. Ведь однажды она уже нарушила общепринятые правила и жестоко поплатилась за это.

— У меня лицо испачкано? — спросила Тереза.

— Нет.

— Тогда почему вы на меня так смотрите?

С минуту Бартоломью раздумывал над тем, не сказать ли ей, что он знает о смерти ее родителей и понимает мотивы ее поступков. Но потом он решил, что это будет нечестно по отношению к Терезе. Ведь она знала о нем так мало, а рассказать больше он отказывался.

— Вы очень симпатичная, — неожиданно резко бросил он и тут же поразился собственной неловкости. Ведь он приехал, чтобы извиниться.

— Вы тоже. — Одарив Бартоломью улыбкой, Тереза подошла к его креслу сзади.

Полковник нахмурился:

— Не вздумайте меня возить.

— Я отослала Лакаби, и вовсе не хочу стоять посреди улицы на виду у всех.

Кресло пришло в движение и покатилось в сторону сада, слегка покачиваясь и подскакивая на выложенной камнями дорожке. Каждый такой толчок отзывался в колене Бартоломью острой болью, но он, стиснув зубы, молчал. Утро превратилось для него в настоящую пытку. Сначала он прошел испытание дикой болью, когда его спускали по лестнице, а потом мучился от того, что кто-то невидимый толкает его кресло сзади и указывает, куда и как далеко он может ехать.

Оказавшись в саду Уэллер-Хауса, Тереза поставила кресло под раскидистым дубом, а сама села рядом на небольшую каменную скамью.

Сложив руки на коленях, она выжидательно посмотрела на Толли.

— Я жду! — сказала она через минуту.

— Чего же?

— Начинайте извиняться. Ведь вы за этим приехали?

— Я уже сделал это.

— Что-то не слышала. Вы только сказали, что хотели извиниться. И что же?

Будь на месте Терезы кто-нибудь другой, Бартоломью немедленно передумал бы, развернул кресло и покатил что есть силы домой. Но каждый раз, когда мисс Уэллер оказывалась рядом, все становилось с ног на голову.

— В таком случае извините меня за грубость и злость.

— Я принимаю ваши извинения.

— Благодарю вас.

Тереза склонила голову набок.

— А я прошу у вас прощения за чрезмерное любопытство.

Ну вот. Теперь и он будет чувствовать себя виноватым в том, что расспрашивал о прошлом Терезы.

— Я не должен был…

— Ну что вы. Вообще-то я собиралась послать вам букет цветов в качестве извинения, — продолжала Тереза, широко улыбаясь. — Так что, возможно, вы спасли меня от скандала.

Бартоломью внимательно посмотрел на нее.

— Что за игру вы затеяли, Тереза? — наконец спросил он.

— Что ж, если вы до сих пор не поняли моих намерений, прошу прощения еще раз, — чопорно произнесла она. — Я хочу узнать вас лучше, Толли.

Бартоломью откашлялся.

— В последние несколько месяцев мне не доводилось целовать женщин, — медленно начал он, борясь с ощущением, что не заслуживает чести вести эту беседу и вообще находиться здесь. Однако Тереза не спускала с него своих ясных серо-зеленых глаз, и он продолжил: — Но я тоже не прочь узнать вас поближе.

Плечи Терезы опустились.

— Слава Богу! Я не могла заснуть всю ночь, раздумывая над тем, как объявить вам о своем желании быть с вами рядом. Не только сейчас, но и в будущем.