Уроки разбитых сердец

Аннелизе постелила для Бет и Маркуса свежее постельное белье в свободной спальне. Дом сиял чистотой, в холодильнике гостей из Дублина дожидался холодный цыпленок с салатом, и повсюду в комнатах стояли вазы с букетами: к приезду дочери с зятем Аннелизе накупила целое море цветов. Она предусмотрела все мелочи, лишь одно невозможно было изменить: отец Бет навсегда оставил дом.

Аннелизе так и не нашла в себе сил сообщить дочери новости. Сколько раз она мысленно готовилась к этому разговору. «Милая Бет, мы с твоим папой решили…» Это никуда не годилось, потому что было неправдой. Аннелизе ничего не решала, все решили за нее. Как ни старалась она найти нужные слова, чтобы смягчить удар, у нее ничего не получалось.

«Твой отец выбросил меня из своей жизни, закрутив роман с моей так называемой лучшей подругой» звучало слишком мелодраматично, в духе телевизионных ток-шоу. Не хватало только студийной публики и назойливого ведущего с микрофоном и фальшиво-сочувственной миной на лице, чтобы шокирующее признание Аннелизе произвело должный эффект. Нет, этот вариант она отмела сразу.

Оставалось лишь сказать сухую правду. Приехав и не обнаружив отца дома, Бет, естественно, спросит о нем. Аннелизе удрученно покачала головой. Будь Эдвард решительнее, он сам рассказал бы обо всем дочери, но глупо было на это рассчитывать. Эдвард всегда избегал трудных разговоров, предпочитая перекладывать неприятную обязанность на жену.

Бет с Маркусом должны были добраться до Тамарина в середине дня, Аннелизе уже приготовила обед и мысленно настраивалась на встречу с дочерью и все, что за этим последует, — вспышку злости и неизбежные слезы. Но в начале второго, услышав, как Бет открывает ключом дверь, она испытала малодушное желание сбежать.

Ну почему Эдвард, черт бы его побрал, не может набраться мужества позвонить дочери и сказать правду?!

— Мама! — Бет остановилась в дверях кухни, и, увидев ее взволнованное лицо в обрамлении темных кудрей, Аннелизе мгновенно поняла, что дочери все уже известно. — Папа сказал мне сегодня утром.

— А-а… — безжизненным тоном протянула Аннелизе. — Прости, дорогая. Я хотела сообщить тебе, но не знала как.

— Мама, это случилось десять дней назад, а ты даже словом не обмолвилась! Почему бы тебе не рассказать мне все, когда ты звонила предупредить нас, что Лили попала в больницу?

Аннелизе не нашлась, что ответить. Всему виной был страх. Она боялась, что не выдержит и сорвется, что нервы окончательно сдадут. Для женщины, всегда встречавшей трудности с высоко поднятой головой, она повела себя на удивление трусливо, но другого выхода у нее не было. Аннелизе не могла себя заставить заговорить с дочерью.

— Если бы сегодня утром я не позвонила папе на мобильный, чтобы спросить, не нужно ли привезти ему что-нибудь из Дублина, я бы так ничего и не узнала! — продолжала бушевать Бет. — Все решила случайность! Папа думал, что мне все известно, и я нарочно ему не звоню. Вы вообще собирались посвятить меня в это дело? Вы мои родители, и я люблю вас. Я могла бы приехать раньше и быть рядом с вами. Я нужна вам обоим, особенно сейчас, когда с бедняжкой Лили случилось несчастье и вообще.

Аннелизе не смогла сдержать улыбки. Бет всегда отличалась прямотой. Даже сейчас, в пылу гнева, она мягко давала понять матери, что любит обоих родителей, но не собирается становиться разменной пешкой в их игре.

— Не волнуйся, — Аннелизе ласково коснулась руки дочери, — тебе вовсе не нужно принимать чью-то сторону, Бет. Мы с твоим отцом не собираемся затевать баталию и сражаться друг с другом за твои чувства. Но о таких вещах не станешь говорить по телефону, верно?

— Ничего подобного, — возмутилась Бет. — Ты могла бы мне сказать, когда звонила сообщить о несчастье с бабулей. Я бы сразу приехала. — Аннелизе собиралась объяснить, что не хотела волновать Бет, но та была слишком сердита и нетерпеливо перебила мать. — Не могу поверить, что вы промолчали о своем разрыве. Ведь вы мои родители, я имею право знать. Вы всегда думали, что я слишком слабенькая и глупая, что я не в силах справиться с трудностями. Вы никогда не доверяли мне.

В голосе Бет звучала такая ярость, что Аннелизе испуганно отшатнулась.

— Я просто не хотела причинять тебе боль. — «Мне было слишком больно самой», — мысленно добавила она.

— Жизнь заставляет нас страдать, мама, — крикнула Бет. — Она не жалеет никого. Ты думаешь, что отвечаешь за все на свете и можешь держать весь мир под контролем, но это не так. Меня ранит множество вещей, мне приходится самой с этим справляться, и ты не в силах меня защитить. Ты хоть представляешь, каково это — узнать, что вы с папой расстались, и никто не потрудился мне об этом сообщить? Готова поклясться, ты не понимаешь. Я знаю, почему ты ждала моего приезда, чтобы выложить ваши новости. Потому что все это время ты пыталась придумать, как лучше мне их преподать. Скажешь, нет?

— Бет. — В дверях кухни появился Маркус и застыл в нерешительности. Видимо, он собрался ждать, пока уляжется скандал.