Уроки развращения (ЛП)

Как один, мои родители и Уильям собрали свои вещи и направились к выходу, не оглядываясь назад. Я наблюдала из окна над раковиной, как мама замешкалась у машины, положив руку на плечо отца, вероятно, размышляя, безопасно ли мне оставаться наедине с преступниками. Что бы там ни было, отец закрыл ее, они сели в машину и уехали.

— Черт, — сокрушенно прошептала я, как только их машина исчезла на крутом подъезде.

Тут же Кинг прижался к моей спине, а его руки обхватили меня крепче веревки.

— Я держу тебя. — пробормотал он.

Я повернулась к нему и разрыдалась.

Я смутно осознавала, что Харли-Роуз и Зевс ушли в гостиную, чтобы дать нам возможность побыть наедине, но я была слишком занята, чтобы обращать на это внимание.

— Они не заслуживают твоих слез, детка, но если тебе нужно поплакать, сделай это сейчас и выпусти боль. Не хочу, чтобы ты делала это в одиночестве. — пробормотал Кинг.

Я заплакала еще сильнее.

Что я сделала, чтобы заслужить такого мужчину, как он?

И что я сделала, чтобы заслужить встречу с ним в качестве его чертового учителя?

— Ладно, пора остановиться, — приказал Кинг через добрых пять минут.

— Хорошо, — фыркнула я, но не стала отрывать голову от его рубашки, потому что сопли текли из обеих ноздрей.

Твердыми, но нежными руками он оторвал меня от рубашки, посмотрел в мое отвратительное лицо, а затем наклонился, чтобы оторвать кусок бумажного полотенца. Я взяла его у него и высморкалась, слегка отвернувшись от него. Когда я повернулась обратно, он улыбался мне, и я знала, что он собирается дразнить, прежде чем он сказал:

— Хорошо, что я спал с тобой прошлой ночью, и ты показала мне, какой милой ты можешь быть между простынями, иначе я, вероятно, был бы за дверью после сраного противостояния семьи Степфорд. — Он резко вздрогнул. — Не знаю, как ты жила с ними так долго, детка.

— Я была одной из них, Кинг. — признала я. — Я и сейчас вроде как одна из них. Я очень благодарна твоей семье за то, что она вытащила меня из той ситуации, но во мне все еще живет часть меня, которую они воспитали, говоря, что вы, ребята, преступники, и мне страшно быть частью этого, особенно после того, как мой брат попал в тюрьму, когда мне было восемнадцать. — Лицо Кинга расширилось, затем смялось от удивления. — И есть другая часть меня, которую создал Уильям, которая даже не понимает, почему я вообще тебе нравлюсь. Тебе восемнадцать лет, у тебя вся жизнь впереди. Ты такой умный, красивый и очаровательный… С какой стати ты решил прицепиться ко мне?

— Может быть, потому что ты чертовски очаровательна, когда говоришь такие вещи, как «прицепляй свою повозку» и «ради Пита», словно ты из Англии XIX века. — пошутил он.

Когда я лишь слабо улыбнулась, он провел рукой по волосам, которые я накрутила себе только этим утром, и посадил меня на стойку. Он раздвинул мои ноги своими бедрами и положил руку на свое место на моей шее.

— Я вообще не люблю объясняться, тем более больше одного раза, так что слушай внимательно, Кресс, потому что я расскажу тебе только один раз. Я увидел женщину на парковке в сентябре. В тот день было чертовски жарко, как потные яйца, я едва мог видеть на асфальте из-за волн жары, но я увидел тебя, а ты увидела меня. Не знаю, что ты увидела, но я увидел чертову крошку. Все эти волосы, выбеленные солнцем, и огромные глаза — не могу определить цвет, но могу сказать, что они засасывают и поглощают меня целиком. Маленькая крошка, которая смотрела на байкера так, будто имела на меня право, будто могла забраться на заднее сиденье моего мотоцикла, на верхушку моего члена и ехать, пока не перестанешь терпеть.

Увидел тебя в классе несколько месяцев спустя, и эта женщина, которой я был одержим, должна была стать моим чертовым учителем? Ни за что, блять. Не раньше, чем я тебя трахну. — Я вздрогнула, но он поймал мой подбородок между пальцами и поцеловал мой закрытый рот, уговаривая приоткрыть губы, пока он не коснулся своим языком моих. — Потом я поцеловал тебя, и скажу тебе, я никогда не мог продать наркотик лучше, чем твой поцелуй. Я уже был подсажен, но это была та самая катушка.

— Кинг, — вздохнула я.

Но он продолжал: — В детстве меня за это драли, но я романтик. Прочитал гребаный «Грозовой перевал», когда мне было восемь, и подсел на классику. Всегда знал, что встречу девушку, захочу ее, возьму и оставлю навсегда. Для меня это было бы все. — Он пожал плечами, как будто говорил мне, что он хочет съесть на ужин. — Не ожидал, что это случится, когда мне будет восемнадцать лет, но ты справляешься с ударами, понимаешь?

— Я знаю, что ты милый, но ты также пугаешь меня. — призналась я.

Кинг кивнул.

— Ты спросила, я ответил. Не задавай мне вопросов, на которые не хочешь получить ответ, Крессида, предупреждаю тебя прямо сейчас. Я всегда буду давать его прямо. Ты должна быть осторожна с этим, да?

— Да, — согласилась я, подумав, что после всего этого я еще не готова спрашивать его о его нынешних или будущих делах в Мото-Клубе.