Уроки соблазнения в… автобусе

Я мельком бросаю взгляд в зал, и детские воспоминания, которые я тщательно прятала, вырываются наружу. Я чувствую, как страх словно тиски сдавливает горло. Голова начинает кружиться, и я понимаю, что ещё шаг, и я просто рухну на деревянный пол сцены. А потом я нахожу глазами его. Он, как и тогда, сидит в первом ряду, смотрит на меня и улыбается. В его взгляде – уверенность, которой мне порой не хватает. Я уверена, что его сильные руки всегда поддержат и не дадут мне оступиться и упасть. Я улыбаюсь ему в ответ и продолжаю свой путь к директору, который уже нетерпеливо размахивает моим аттестатом.

– Быстрей, быстрей. Не задерживаем процесс, – шепчет он, торопливо протягивая мне заламинированный документ, а в микрофон произносит, как обычно: – Поздравляю!

Довольно улыбаясь, под аплодисменты я спускаюсь к своему месту.

– А у тебя не слишком короткое платье? – шепотом спрашивает учитель. Обожемый. Они с моим папой сговорились, что ли? – Я даже пару раз видел твои трусы, когда ты поднималась на сцену.

– Ты не мог их видеть, – нагнувшись, отвечаю, – потому что на мне их нет.

Взгляд Данила Шутконепонимаевича темнеет за секунду. Он жестко сжимает скулы, но потом замечает, как я тихо хихикаю, и понимает, что я пошутила.

– Знаешь, в кофте и гамашах ты смотрелась намного лучше, – язвит он. Стебаться надо мной надумал? Ха! Маню его пальчиком, словно хочу что-то сказать. Он наклоняется, подставляя ухо. Я, потянувшись ему навстречу, медленно провожу кончиком языка по ушной раковине.

– Ты что делаешь? – шепотом возмущается он, вздрагивая, словно я к уху утюг приложила. – А если кто-то увидит?

– Ты же хотел, чтобы я попросила у тебя прощение, – бормочу я и скольжу пальчиком по его напряженному бедру. – Могу прямо сейчас начать.

– Подожди. – Его широкая ладонь накрывает мою. – Я забронировал нам номер в «Оушенруф». Там сможешь делать со мной всё, что пожелаешь.

Внезапно становится жарко. Я нервно сглатываю. Какой хитрец. «Оушенруф» – самый большой и престижный отель в нашем городе с огромным бассейном на крыше. Именно там и будет проходить наш выпускной. А я, значит, вместо того чтобы веселиться с одноклассницами, буду развлекаться с учителем. Нет, я, конечно, не против, но он мог бы и меня спросить. Но Данил Самвсёрешаевич, как обычно, сделал так, как угодно ему. И правда. Зачем учитывать мнение той, у кого по английскому «четыре».

После торжественной части я нахожу глазами Катю. Она, опоздав больше чем наполовину, присела со старостой в конце зала. Данил Моюобидунезамечаевич хочет увести меня в сторонку для своих тёмных делишек, но я демонстративно игнорирую его и ухожу. Наверно, он удивлённо смотрит мне вслед, я не знаю. Стараюсь не оборачиваться.

– Настя! – радостно машет мне рукой подруга, когда я подхожу к ней ближе. – Я думала, мы сюда никогда не доедем!

– Да я тоже!

– Слушай, а чего это Романович смотрит на тебя как волк на ягнёнка? – наклонившись ко мне поближе, спрашивает Катя.

– Ой, не спрашивай! Лучше скажи, что там тебе староста сделал?

У Кати на лице расползается стыдливая улыбка.

– Он сказал, что любит меня, а потом доказал свою любовь, поработав языком. Да… С пальцами это и не сравнить, – мечтательно закатывает глаза подруга, а я старательно приказываю себе не думать о соблазнительных губах и жарких поцелуях учителя.

***Данил Нанастюсердитович***

Я всегда думал, что хорошо разбираюсь в девушках. Но что творится у неё в голове, мне совершенно непонятно. То она соблазняет меня, то игнорит. Я столько раз предупреждал её, что не стоит играть со мной, но она упрямо продолжает делать то, что ей вздумается. Ну что ж. Пора бы проучить эту несносную девчонку.

Она продолжает делать вид, что меня не существует. Смеётся и веселится с одноклассниками.

Пусть.

Танцует дурацкий танец с прыщавым Стожаровым.

Ладно.

Я не ревную. Нет.

Но когда этот заносчивый дрыщ тыкает своим грязным пальцем в её брошку на груди, спрашивая:

– Это Swarovski?

А она, смеясь, отвечает:

– Нет. Обычная бижутерия.

Клянусь. Мне хочется оторвать ему руки, а с неё сорвать платье и унести подальше… Нет. Сперва унести, а потом сорвать платье.

– Данил Романович, потанцуем? – схватив за руку, Трескова тянет меня на танцпол. Она уже настолько пьяная, что едва стоит. Сомневаюсь, что у неё получится танцевать.

– Нет, – отвечаю вежливо, но мой тон не оставляет ей никакой надежды.

– Почему? – Она капризно дует губки. – Я уже окончила школу. Вы можете себя не сдерживать.

Точно. Я не должен себя сдерживать. Она дразнит меня, и я дам ей то, что она заслужила. Сдвинув Лену в сторонку, я уверенным шагом направляюсь туда, где на широком плетёном диване возле бассейна сидит Настя с парочкой друзей и попивает шампанское.

– Добрый вечер. – Мой путь внезапно преграждает Настин папа. Я так увлёкся, что весь вечер не замечал никого, кроме неё.

– Добрый вечер, Алексей Викторович, – здороваюсь и получаю сильное до хруста костей рукопожатие.