Уровень 2

– Рано. Это игра, понимаешь? Если раньше времени раскрыть карты и показать, что мы что-то знаем, то в конце концов проиграем. Актеры из нас никудышные, так что убийца все по лицам поймет и за наши жизни тогда я и рубля не дам. Да и я сам пока не знаю кто это, но уже близок к тому, чтобы ограниченный круг подозреваемых сократился до одного человека. А вы занимайтесь пока своими делами. Предоставим врагу делать свой ход, раскрываться и совершать ошибки. Мне эта игра уже начинает нравиться, хотя я даже всего поля пока не вижу. У меня к вам только одна просьба. Когда я вычислю убийцу и попрошу сделать кое-что странное, вы не спрашивайте зачем.

– То есть ты больше не считаешь, что это все я затеяла? – уточнила Снежана, глядя ему в глаза.

Илья помолчал, крутя в пальцах чайную ложечку:

– Я считаю, что пока ты играешь на нашей стороне, против тех, кто против нас, – он улыбнулся, – а, значит, нам нет нужды ссориться и враждовать. Пусть мне не нравятся твои методы, но раз мы на одной стороне баррикад, то логично дальше действовать вместе.

– Ты же мне скажешь, кто убил брата? Когда будешь уверен, – сиплым низким голосом попросила Ханка, глядя на Илью исподлобья черными бездонными глазами.

Тот внимательно взглянул на нее:

– Обещаю.

Над столом повисла пауза.

– Если вы считаете, что должны играть командой, может вам наконец нужно выбрать главного? – спросила Ханка, – Чтобы не сделать ошибок на радость врагу.

– Ну, раз Илья видит тут какую-то хитрую партию, пусть он и командует, – пожала плечами Дана и осторожно посмотрела на Семена, но тому, похоже, было все равно. Время борьбы за лидерство прошло. У него теперь была другая жизнь и заботы: ему явно не терпелось быстрее начать обряд вызова сестры.

– Нет, из меня фиговый командир, – возразил Илья, – я не умею думать и заботиться о других. Та сила, что нас всех сюда отправила уже выбрала правильную кандидатуру. Руководить должна она, – он кивнул на Снежану.

– Вот даже как, – удивленно пробормотала та, изумленно глядя ему в глаза.

– Хоть я и умею подмечать мелочи, которые не видят другие, – улыбнулся он, – но ты грамотно ведешь свою игру, а кроме того, действительно успеваешь подумать и позаботиться о каждом. Редкое качество для лидера. Ну что, ни у кого нет возражений? – Илья оглядел остальных.

Дин с радостью кивнул и тут же испугался, что это могут воспринять как знак, что он возражает, поэтому тут же помотал головой, смутился и окончательно запутался. Семен протянул кулак с поднятым большим пальцем:

– Снежка крута. Я тоже понимаю, что мы бы в жопе все были, если бы не она. Я за. Девчонки? – он взглянул на Дану и Надю.

Надя взглянула на Снежану, улыбнулась и кивнула. Приключения в лифте их сильно сблизили. Дана же подняла брови и скривила губы в сторону, явно удивляясь всеобщему выбору, но, возражать против большинства не решилась.

– Пока Ханка с Семеном будут проводить обряд, мы же ничего важного делать не будем. Значит ты сможешь по-быстрому отвести меня в лабиринт? – неожиданно в наступившей тишине спросил Дин у Снежаны.

Глава 32

Семен

С землей все просто было. Боли он не боялся, так что быстро полоснул ножом по ребру кисти, так как только идиоты в кино в таких случаях режут рабочую поверхность ладони, и покапал кровью на черную жирную землицу. Вот ведь удивительно: у них такой чернозем, а ничего не растят. Грядки за рекой и небольшие огородики в палисадах не в счет. Места для настоящего поля то хватает. Хоть картоху засадить – и то польза.

Ханка – новое звучание ее имени он воспринял легко и сразу, оно даже гармоничнее для нее звучало – сказала, что главное в процессе обряда – это постоянно держать в голове образ Юльки и представлять, как она по этой земле к нему, родному брату, пойдет.

Следом шел огонь. Семен взял маленький клочок желтоватой грубой крафтовой оберточной бумажки – другой тут и не было. Делал ее местный мастер вручную из древесины, что брал на базаре. Тут, вокруг города, и деревьев то не было, хотя, казалось бы: что мешает посадить вишневый или яблочный сад. Фрукты то он в городе видел. Воткнул косточку, и готово.

Семен нацарапал угольком имя Юльки, держа ее образ в голове, и попытался привычным усилием поджечь бумажку.

Не тут-то было! Нельзя сказать, что дар опять не работал. Семен чувствовал что-то такое же, как раньше. Только вот разогреть и поджечь жалкий клочок бумаги никак не получалось. Пришлось брать спички – тоже, кстати, местного производства. Грубые, неровные, но вспыхивали надежно. Не чета покупным в Москве.

Он внутренне собрался, ожидая боли, когда бумага вспыхнула на ладони, но тут же пришло знакомое ощущение, которое он впервые почувствовал в лабиринте: Семен впитывал тепло. Как тогда, в центре Лабриса, когда его двойник пулял в них с Ханкой струями огня, Семен ощутил теплое уверенное спокойствие, что пламя не сделает ничего плохого. Ладони просто было тепло, а энергия огня радостно растекалась по телу, пока желтоватый обрывок бумаги превращался в пепел.