Уровень: Магия

Как приблизился проводник, она не услышала, но при звуке его голоса не вздрогнула.

– Вы дали ему имя.

Марика смутилась.

– Дала. Раз уж он идет за мной, – она робко улыбнулась. – Я его кормлю иногда.

– Теперь он ваш. Раз вы дали ему имя.

Морэн ушел, и Марика, растерянная и удивленная – как это, кот теперь ее? – осталась стоять на месте.

На лес неслышно опускались сумерки.

* * *

Толстовка напиталась запахом костра.

Надевая ее, Марика чувствовала сожаление. Ей самой нечем развести костер – не посидеть одной, не полюбоваться всполохами огня, не поговорить о мелочах или о важном, не поделиться мыслями и чаем. Дальнейший путь, который ей предстоит идти, не с кем будет разделить. Она вновь одна.

Желание пришло неожиданно, ворвалось, как, бывает, врывается в сердце мечта – искрящаяся, светлая и настолько сильная, что противостоять невозможно, и она поддалась. Расстегнула упакованный уже рюкзак, нащупала дно, отыскала пальцами мешочек.

Он сказал, что ему пора. Пора проводить занятие, и, значит, пора и ей, но все же она попросит об этом одолжении, попросит со всей искренностью и от всего сердца.

Майкл стоял у кострища, смотрел на переливающиеся оранжевым угли, вновь в куртке, собранный, ушедший в свои мысли. Марика накинула лямки рюкзака на плечи, приблизилась и дождалась, пока на нее поднимут глаза. Затем выдохнула и спросила:

– А вы могли бы приходить иногда ко мне?

Темные брови удивленно приподнялись. Она сбивчиво пояснила:

– Приходить, чтобы просто поговорить. Когда… если у вас будет свободное время… Ведь вы всегда знаете, где и кто находится здесь, на Уровне? Я не прошу меня учить или рассказывать, как или куда идти, как проходить испытания. Просто поговорить. Быть может, у меня все-таки получится сделать кофе.

Он молчал. Просто стоял и смотрел на нее, не произнося ни слова.

«Понимаете, одиноко, – хотелось сказать ей, – мне просто иногда одиноко вечерами. А с вами почему-то хорошо, спокойно…»

Она молчала тоже. А потом вытянула вперед руку и раскрыла ладонь.

– Это самое ценное, что я могу предложить вам взамен. Пожалуйста, возьмите.

На ладони, устроившись между линией ума и линией сердца, лежало семечко.

В тот вечер она долго смотрела на звезды.

Любовалась их далеким мерцанием, слушала невидимых в траве сверчков и думала о том, что сейчас, где-то далеко отсюда, у другого костра незнакомые ученики слушают спокойный убаюкивающий голос, рассказывающий о том, как можно по-особенному чувствовать мир. Они, наверное, смотрят в оранжевое от отсветов пламени лицо, пропускают через себя каждое слово, внимают глубине мысли, прислушиваются к новым ощущениям и постигают неведомое ей Знание. Свет поленьев отражает серые глаза, неторопливые выразительные жесты, совершаемые руками, шевелящиеся губы….

Магия вдруг сделалась большой – необъятной, простершейся от края до края ночного неба: где-то там – он, рассказывающий о мире, а где-то в другом месте – она, сидящая перед палаткой и под покрывалом из звезд, слушающая тишину.

Арви улегся рядом, почти у бедра. Впервые так близко, и от этого делалось тепло. Она пока не пыталась гладить его – рано, просто наслаждалась зародившимся робким доверием, ощущала его, опасалась даже смотреть прямо, чтобы не спугнуть.

Когда-нибудь она, возможно, коснется рыжей шерсти. Позже.

Марика достала из рюкзака зеркало, дождалась, пока поверхность прояснится, и без предисловия прошептала:

– Зеркало, он взял семечко. Слышишь? Взял.

И впервые туман на его поверхности сложился не в слова, а в улыбку.

Глава 7

Утро принесло с собой прохладную свежесть, бодрость, трезвость мышления и новые мысли. А может, и старые, лежавшие, как прошлогодние листья на дне ручья, – хлынул звенящий поток, и они всколыхнулись, сорвались с мест и понеслись, закружившись, вниз по течению, наполнили голову забытыми идеями и стремлениями.

«Все-таки не стоит отказываться от денег, – думала Марика, шагая по покрытой хвоей тропе утонувшего в прозрачном утре леса, – не стоит. Да, жадность бы усмирить, поумерить, но отказываться совсем? Нет, глупо».

Майкл, тот самый Майкл, о котором она почему-то полночи думала и никак не могла уснуть, ворочаясь в палатке, пояснил, что предсказанное кристаллами будущее вероятно, но не обязательно. Если провести анализ и работу над ошибками, оно наверняка изменится.

Кем она станет, если откажется от денег? Вернется к разбитому корыту, к знакомой клавиатуре и чужим идеям, которые Железный Альберт решил облачить в очередной идиотский сценарий? Возьмется за старое – опять пахать на дядю, мечтать о большем, негодовать, что снова чего-то не смогла, не добилась? Ну уж нет. Работа над ошибками – да, отказ от материального – нет.

Сытый, но тощий и гибкий сервал трусил позади. Иногда присаживался на землю, чесал за ухом, посматривал по сторонам и вновь принимался догонять шагающую впереди фигуру.

Марика, глядя на него, качала головой – да уж, нашел хозяйку. За чудо-котелком, производящим на свет сырое мясо, он бежит, а не за ней, чего уж врать-то?