Уровень: Магия

Поляна за спиной отдалялась. Интересно, предпримут ли новые попытки поисков оставшиеся на ней люди? Заметят ли их исчезновение? И что впереди найдут они сами: мост, упомянутые крылья, выгравированное на камне заклятие – прочитай, и окажешься внизу? Нет, это вряд ли. Но если сервал и вправду проводник, значит, к чему-то полезному они так или иначе придут.

Несколько минут спустя Марика лежала, свесившись головой с обрыва, и все никак не могла унять бешено колотящееся от страха сердце.

Неужели придется идти вниз по этому?

Спуск, к которому привел Арви, напоминал приделанные к лысому каменному отвесу напоминающие козырьки от подъездов ступени – пришпиленные в вертикальной горе горизонтальные плиты. Одни соединялись или почти соединялись между собой – можно перешагнуть, другие располагались на удалении друг от друга – только прыгать.

Прыгать. Вдоль отвеса. Над пропастью не менее километра глубиной, надеясь, что каменные ступени не отвалятся под приземлившимися подошвами ботинок.

Представляя собственные неуклюжие прыжки, Марика покрывалась холодным потом. А если не рассчитает? Что, если скорость разгона окажется выше, и она не успеет затормозить перед краем плиты? Если сорвется вниз? И тогда пиши пропало: будет, как и прежде, сидеть на ветке орел, а в кронах щебетать птахи, застынет в вышине звенящее синее небо с ползущим по нему изо дня в день солнцем, и только ее – Марики – здесь уже не будет. И, наверное, нигде не будет.

Это не телевизионное шоу «Проскочи через препятствия», и рядом нет команды медиков и страхового агента, а внизу – растянутой страховочной сетки или хотя бы бассейна, в который не так страшно падать.

Это лес. Чужое, никому не известное место, где никто тебя не найдет. Не будет искать. Это реальная жизнь и приделанные к скале неизвестно кем и непонятно как (вставлены в выдолбленные углубления?) плиты. Это место, где нет права на ошибку.

Не поднимаясь на ноги, Марика отползла от обрыва, перекатилась на спину и попыталась успокоить дыхание; над головой беззаботно раскинулась безоблачная лазурь; шуршал чащей спокойный дневной ветерок.

– Арви, я не смогу. Я туда не пойду.

Завалившийся на бок кот с незаинтересованным выражением на морде продолжил то же самое занятие, что и минуту, и пять минут назад: с упоением вылизывал мохнатую лапу.

Стоит сказать об этом месте остальным или нет?

Полчаса спустя, не продвинувшись ни на метр вниз, Марика все еще задавалась этим вопросом.

С одной стороны, она никому ничего не должна – нет у них проводника, пусть выкручиваются как хотят. Ведь Арви достался ей? Пусть поют хором молитвенные песни, танцуют ритуальные танцы, мастерят канаты или парашюты – какое ей дело? Ведь путь на Магии у каждого свой.

С другой стороны, свербело в груди странное, едва уловимое чувство – отголосок испытанной у второго фонтана эйфории, когда Марика вдруг ощутила себя Создателем всего сущего. Тогда свет изливался из нее, как из мегаваттной лампочки, и это в свою очередь позволило осознать одну непреклонную истину: помощь всегда бесплатна. Ведь сотворить добро ничего не стоит? Ты не платишь за сказанное тобой слово поддержки, не платишь, протягивая кому-то руку. Тогда почему нет?

Но, опять же, почему и да?

Внутренняя борьба вызывала дискомфорт – непривычное чувство.

Оставить их сидеть там, на поляне, или же вернуться? А вдруг палатки есть не у всех, и дед ночью замерзнет?

В какой-то момент Марика поняла: она просто не может не вернуться. Решено. Черт с ним, сходит за остальными, покажет лестницу, а дальше пусть справляются как хотят, зато ее собственная ночь пройдет без стенаний преданной совести.

– Арви?

Тот прекратил вылизывать лапу и моргнул.

– Давай сходим на поляну, расскажем остальным про лестницу и вернемся. Ладно?

Когда Марика углубилась в лес, чтобы попытаться отыскать дорогу назад по своим же собственным следам, сервал все еще лежал на траве и смотрел ей вслед.

Сколько раз жизнь доказывала, что воплощенные в жизнь здравые помыслы оказываются бредовыми идеями? Много.

Вот и в этот раз Марика успела несколько раз пожалеть, что вообще решилась побыть «добренькой».

Остальных к ступеням она привела лишь полтора часа спустя.

Сначала пришлось ждать возвращения отправившегося куда-то в противоположную сторону на поиски все того же спуска Тэрри, затем терпеливо переминаться с ноги на ногу, изнывая от безделья, пока запакуют разбросанные по всей поляне пожитки, потом слушать за спиной нытье медленно бредущего деда и увещевающую его тетку-платочницу «потерпеть еще немножко».

Нашлась, тоже мне, святая…

А уж когда добрались до места и обследовавшая его Лизи приказала ей идти первой, чтобы принимать перекидываемые с места на место рюкзаки, Марика взорвалась.

– С чего это я должна ловить ваши сумки?

Остальные уставились на нее с осуждением: мол, вот же строптивая; и только дед смотрел в сторону. Ветер осторожно трогал его белую бороду, тени под ногами удлинились.

– А что такого, дамочка? Так будет легче. Я вот буду помогать Бенджамину, у него колени слабые…

Бенджамин – это дед?