Уровни опасности

Плетусь следом, сокрушенно качая головой. Все может оказаться даже хуже, чем я предполагала.

Оказавшись на улице, полной грудью вдыхаю прохладный воздух еще не отступившей ночи. Поднимаю руки над головой и потягиваюсь, разминая при этом шею наклонами головы. Таким образом я совершаю свой обычный ритуал перед пробежкой. Не знаю, чего ждет Хэйс, но предстоящая тренировка меня совершенно не пугает. Чтобы держать себя в форме, мало прыгать по крышам, нужно что-то посущественнее. Поэтому к предстоящей пробежке я более чем готова.

Спускаемся с лестницы, выжидающе кошусь на Хэйса. Он делает несколько упражнений, чтобы размять мышцы ног, что говорит о серьезности его настроя. Старательно повторяю за ним, а после того как с разминкой покончено, все так же молча стартуем с места. Стараюсь постоянно находиться на два шага позади, чтобы не прозевать смену направления и держаться в одном с Хэйсом темпе. К моему удивлению, он не припускает вперед как ошпаренный, чтобы вымотать меня, а потом насмехаться над никчемностью повешенной на него подопечной. В основном смотрю под ноги или в спину куратора, чтобы не сбиться с шага, хотя светлеющее с каждой минутой небо позволяет рассмотреть местность во всех красках, но я не делаю ничего подобного. Уверена, для этого найдется более подходящее время.

Ровно через час возвращаемся к Центру, как можно более незаметно восстанавливаюсь, делая несколько упражнений для восстановления дыхания. Все-таки я не привыкла к столь длительным пробежкам, но, уверена, справилась на отлично и даже сумела удивить Хэйса, который, впрочем, вообще никак на меня не реагирует ровно до того момента, когда мы заходим в холл. Он оборачивается, смотрит на мое вспотевшее и наверняка красное лицо, а затем объявляет:

– Сейчас душ, затем завтрак…

Перебиваю, не желая слушать одно и то же.

– Я помню. Потом теория и четыре часа тренировки.

Обхожу его, направляясь в свою комнату, чтобы взять чистые вещи и полотенце.

– Брюст? – окликает Хэйс.

Стискиваю зубы, меня бесит это обращение. Все же останавливаюсь и оборачиваюсь.

– Что?

– Я тебя не отпускал.

Кое-как подавляю раздраженный вздох, то и дело грозящий вырваться наружу.

– Что-то еще? – интересуюсь деланно вежливым тоном.

Пару мгновений он сосредоточенно вглядывается в мое лицо, затем взмахивает рукой в сторону коридора за моей спиной.

– Нет, можешь идти. Но впредь дожидайся разрешения.

Надо же, какой строгий!

– Как скажешь, – говорю покладисто. – И… Хэйс?

Он едва заметно приподнимает правую бровь, будто удивлен тому факту, что я вообще посмела обратиться к нему после того, как он меня отпустил.

– Слушаю.

– Меня зовут Тори, – напоминаю твердым тоном, уже и не помню в какой по счету раз.

Не дожидаясь никакой реакции, отворачиваюсь и, держа спину ровной, направляюсь в душ. Пока привожу себя в порядок и обдумываю произошедшее, прихожу к выводу, что несмотря на вынужденный близкий контакт, предстоящий нам с Хэйсом, шпионить за ним будет труднее всего. Его поведение и необоснованно неприветливое отношение ко мне настораживают. С ним лучше быть в два раза бдительнее, чем с остальными. Не хватало еще, чтобы Хэйс что-то заподозрил.

Выбираюсь из душевой кабины, наскоро вытираюсь и сушу волосы, надеваю чистый тренировочный костюм, а сразу после спешу на кухню. Судя по часам, я опоздала на десять минут, но, к моему удивлению, вопреки ожиданиям, на месте оказывается не вся команда, а только Линкольн, Тревор и Шеннон.

Стоит мне только переступить порог, как раздается жизнерадостное приветствие Линкольна:

– Доброе утро!

Сдержанно киваю и получаю в ответ подобные жесты от парочки ученых. Полусонный Тревор медленно потягивает из не менее чем пол-литровой чашки черный кофе, распространяющий притягательный аромат на всю кухню. Шеннон салютует чашечкой поменьше, оглядывает меня, после чего интересуется:

– Ну, как прошло?

Подхожу к кофеварке, тоже наливаю себе горячий напиток, краем глаза поглядывая на девушку:

– О чем ты?

– О пробежке, конечно. Хэйс каждое утро встает ни свет ни заря и, несмотря на погодные условия, бегает чуть ли не до самого завтрака.

– Ага, – подтверждает Линкольн. – Не поверю, что он мог позволить тебе не пойти.

Делаю крохотный глоток бодрящего напитка, подхожу к столу и пожимаю плечами.

– Да нормально прошло. Пробежка как пробежка, ничего необычного.

Ортега и О’Брайен переглядываются, и даже Смит отрывается от огромной чашки и смотрит на меня с неприкрытым сомнением.

– А что, собственно, не так? – уточняю осторожно.

– Да как сказать… – неуверенно произносит Шеннон и бросает растерянный взгляд на своего куратора, будто ищет поддержки.

Линкольн не заставляет себя долго ждать.

– Понимаешь, Тори, – произносит он задумчиво, – Хэйс из тех людей, которые относятся слишком требовательно в первую очередь к себе, не говоря уже об остальных. Поэтому для нас и странно, что ты не жалуешься на протестующие мышцы и уставшие ноги, потому что вряд ли твой куратор сделал тебе большую поблажку.