Усадьба леди Анны

И с удовольствием подписался: Максимилиан Жан-Филипп Виктуар герцог де Ангуленский и де Шефрез.

Письмо он запечатал сразу же, написав сверху имя получательницы, свернув листы и прилив воском, поставил перстнем печать и, уходя в спальню, небрежно бросил бумагу на поднос в коридоре: утром месье Гораш найдет и отправит адресату.

Через два дня, в сопровождении подобранной королем свиты и охраны, герцог выехал из Парижеля.

А через четыре дня после его отъезда в окрестности Парижеля въехал обоз: прибыла герцогиня Ангуленская со свитой.

Такой визит не мог остаться незамеченным. Кроме того, герцогиня въехала в пустующую усадьбу, на которую облизывались многие придворные. Пусть дом и пустовал длительное время, но близость к столице делала его весьма лакомым кусочком.

Усадьба была выморочным[20] имуществом, осталась после гибели месье Турнета, потомка когда-то многочисленного, а ныне полностью угасшего рода. Вокруг земель и дома плелись интриги: каждый хотел получить их в подарок, но некоторые шли дальше и готовы были выкупить у казны опустевший дом.

Месье Турнет славился любовью к своему саду и, по слухам, не жалея, скупал для него самые красивые растения. Пусть и был он неродовит, и не носил титула, однако побывать у него в гостях весной или летом считалось большой удачей.

Самые редкие сорта роз и самые урожайные яблони и груши росли именно у него. Самые удивительные по красоте клумбы и рабатки, самые роскошные цветники, самые ровные газоны. В общем, все в этой усадьбе было самым-самым.

Старший садовник, старик месье Агасси еще при жизни хозяина не раз и не два получал весьма лестные и выгодные предложения от вельмож, однако только отмахивался:

— Я на энтот сад всю жись положил, почтенные. Тута и помру.

Однако помер от зимней простуды не садовник, а сам месье Турнет, но даже тогда Агасси отказывался перейти к другим на службу. Усадьба эта так славилась своей красотой, что после смерти владельца старший садовник получал от казны некоторые деньги и поддерживал сад в отличном состоянии.

Впрочем, на дом он искренне плевал. Только расстраивался, что ветшающие стены, теряющие штукатурку, несколько портят вид малого розария.

Сейчас Агасси недовольно рассматривал въезжающие на территорию поместья кареты и повозки и каркающим голосом командовал солдатам:

— Куды! Куды, оглашенные! Аллеи вам мало? Конем мне тута топчешься на клумбе! Левее заезжай!

Особого почтения к новой владелице старик не испытал: женщина! Что она может понимать в тонком искусстве?! Но увы, жизнь научила его, что с владельцами нужно существовать мирно, потому поклонившись еще закрытой карете, он улизнул к себе во флигель, переживая о том, поладит ли он с ней?

Вдруг дамочке вздумается лезть в его детище или, не дай Бог, сократить расходы на сад?! Сейчас-то от казны деньги исправно поступают, а ежели она как месье Турнет сквалыжничать почнет? У того только и славы было, что сад красивый. А чьими трудами взрощено?! Ведь гроша лишнего не давал на рабочих, только гостям все хвастался, какой он хозяин.

Как-то оно теперь будет? Вдруг сократит мадама содержание-то? Или, что еще хуже, потребует чтобы переделали все по новой моде?! Мода эта, пришедшая во Франкию откуда-то издалека, вызывала у Агасси раздражение:

— Господь в своей мудрости наилучшую форму для всего живого придумал! А эти… — он презрительно сплевывал себе под ноги. — Что они тама понимать могут? То собачек да павлинов выращивают, то у веснянки крону шаром обрежут! Мода у них этакая — извольте полюбоваться. Рази ж этакое вот можно допускать? Безо всякого понимания лезут! А к дереву или там цветку с уважением нужно. Не пилить все, что вздумается, а помочь немного: траву сорную там убрать, сухие ветки удалить, посмотреть, чтобы солнышка ему хватало. Оно тогда и отблагодарит.

Старик с неудовольствием смотрел на поднятую вокруг суматоху. Конечно, то, что ремонт начали в доме, оно, может быть, и не плохо. Беседку вот в саду тоже поправить требуется. Только все же нет у него доверия к бабам.

Хоть и герцогиня, а что она понимать может? Он таких и при прежнем хозяине навидался. Приедут в гости, пищат-визжат, всем восторгаются, цветы рвут, наиграются и бросят. Нет у них понимания красоты, и доверия им нет!

Разговор с новой хозяйкой, которая вызвала его через пару недель после прибытия, немного утешил садовника. Спокойная мадамка оказалась, рассудительная.

Не командовала, а расспрашивала. Сколько, дескать, требуется рабочих на лето нанять, сколько потребно дров для теплички, хватит ли рассады и прочее. «Может, оно и ничего себе будет?» — мысли старика немного смягчились.

Больше всего ему понравилось, что в отличие от скупердяя месье Турнета, эта мадамка решила на рабочих не экономить.

— На лето наймете, сколько потребуется.