Усадьба «Розель»

С такими мыслями Мила спустилась вниз и услышала из гостиной разговор на повышенных тонах. Говорили Олег и Виктор. Тот вернулся утром. После увиденного в спальне Элины Миле было не по себе, и девушка боялась смотреть Виктору в глаза, словно это она являлась виновницей произошедшего.

— Я думал, тут русский уже и не помнят, — раздался голос Лалина, полный иронии.

— В Латвии, особенно в Латгалии, русский знают все, — заявил на это Виктор. — Здесь есть русские школы.

— Даже так? — в этих словах была неприкрытая насмешка.

— Не слушайте пропаганду про Латвию и не делайте из латышей чудовищ, — с упреком бросил Юрьянс-младший.

— Вы сами их из себя делаете. Достаточно прочитать ваши газеты, ваши законы, ваши комментарии в интернете.

— Очевидно, вы о Латвии и знаете только то, что пишут в газетах. Здесь хорошо относятся к приезжим.

— С каких это пор? В лучшем случае будут терпеть из-за денег, которые сюда везут туристы. Я даже на границе столкнулся с неприязнью к русским. Ваши таможенники, словно специально создают волокиту при оформлении документов, особенно если видят, что человек русский и у него дорогая машина…

— Это наша родина, и другой у нас нет. В каждой избушке свои погремушки, дураки есть везде, но, в общем и целом, народ приличный, вежливый и добросовестный, и у большинства есть близкие друзья разных национальностей и даже политических взглядов.

— Угу, «народ приличный»… Внешне приличный, а внутри гнилье. Строчат друг на друга доносы, но при этом так миленько друг другу улыбаются-раскланиваются. В ресторанах и гостиницах за глаза о нас гадости говорят, а в глаза улыбаются. Национально озабоченные индивидуумы тут на каждом шагу.

Намек был такой жирный, что Мила, ни жива, ни мертва от страха, даже вздохнуть боялась, остановившись у дверей и ошалело глядя на Виктора и Олега. Будет драка! Сейчас она в этом не сомневалась.

— В России в глаза хамят, это вас устраивает? Вы специально анализируете и прокручиваете в течение дня в голове, что на самом деле имел в виду данный индивидуум, когда принес вам чек в ресторане с улыбкой, а не швырнул на стол? — вскипел Виктор.

— По мне так уж пусть лучше в открытую скажут, как русские, пусть и в резкой форме, «нахамят», по вашему, чем с камнем и подлостью за пазухой. Так что лучше «в глаза», меня устраивает.

Со стороны мужчины выглядели как дуэлянты. Нужно было что-то предпринять сию же минуту, иначе они набросятся друг на друга.

— Прекратите! — крикнула девушка, и не узнала свой голос.

Он прозвучал резко, так, что спорщики замолчали и оба уставились на нее. Только теперь она заметила притихшую, вжавшуюся в кресло Элину.

— Подеретесь вы, набьете друг другу морды, и кому от этого станет лучше? Что-то в мире изменится? — все больше распаляясь, стала говорить Мила. — Как глупо! Если вы не прекратите, я сегодня же откажусь от работы над материалом и уеду. Мне надоели эти петушиные бои.

Мила даже вздрогнула внутренне от собственной дерзости. Да кому, собственно, есть дело до ее статьи? Она только теперь об этом подумала. Нашла, чем пугать! Лалин испепелял ее взглядом, но молчал. Виктор смотрел исподлобья.

— Она права, — словно через силу выдавил он, вынужденный согласится. — Прекратим эти споры, пока действительно не дошло до драки.

После этого не хотелось ни с кем из них разговаривать, и журналистка, приготовив себе перекусить, снова поднялась в свою комнату и уселась за ноутбук. Она настолько погрузилась в работу, что опомнилась уже затемно. Когда несла на кухню посуду, обнаружила, что все уже спят. Девушка старалась не шуметь, пока не заметила на кухне свет. Кто-то все-таки не спал. Вспомнив о том, как стала свидетельницей измены, она решила сначала осторожно заглянуть в дверной проем. Мало ли, кого и за каким делом там можно сейчас застать.

Виктор стоял у окна и курил. Конечно, он заметил странное движение у двери и то, как Мила отпрянула, будто следила за ним. Девушка была в отчаянии. Снова она выглядела глупо! Почему именно в присутствии Виктора она всякий раз попадала в дурацкие ситуации и чувствовала себя неловко?

В последнее время Мила стала замечать, что Виктор больше не пытается с ней спорить, задеть, уколоть или унизить. Например, когда за столом завязалась беседа на тему военных действий на Донбассе и Мила вполне четко дала понять, что виновным в данной ситуации она считает именно правительство Украины, Виктор, явно имевший противоположное мнение, промолчал. И вообще не сказал тогда ни слова по данной теме, словно и не слышал ничего.

Прятаться или уходить не было смысла, ведь он ее заметил. Журналистка вошла в кухню и, стараясь казаться невозмутимой, принялась мыть в раковине блюдце и чашку.

— Не спится? — спросил Виктор и снова повернулся к мокрому от дождя стеклу.

Слава богу, он не стал смеяться над ней из-за этой очередной оплошности.

— Я еще не ложилась. Работала.

Мила сделал вывод, что мужчина вот так курит уже давно — в пепельнице накопилось много окурков.