Усадьба «Розель»

Мила ничего на это не сказала, решив не выяснять, как он относится к Гитлеру. Она уже переключила свое внимание на один из семейных склепов. Он был тоже немецкий, украшенный лепниной и колоннами. Последнее захоронение датировалось 1927 годом. Стены склепа были исписаны надписями на латышском, разрисованы перевернутыми звездами и крестами. Очевидно, это было одно из мест обитания сатанистов. Обилие пустых бутылок из-под спиртного внутри это только подтверждало.

Место погребения Маргариты Юрьяне, матери Айварса Эженовича, оказалось гораздо роскошнее, чем могила его супруги. Это, по мнению Милы, говорило о многом. С фотографии на девушку смотрела пожилая женщина, похожая на известную латышскую и советскую актрису Вию Артмане[1]. Даже в старости у нее были красивое, какое-то даже породистое лицо. Женщина на снимке выглядела аристократично, такой красавице бы тоже цариц в кино играть.

— Какая роскошная внешность! — заметила Мила.

— На этом фото ей лет семьдесят. Просто другого хорошего снимка не нашлось.

— А кем она была? С подобной внешностью только в артистки.

Виктор криво усмехнулся.

— Все намного прозаичнее. Она была директором продторга.

Вернулись они, когда уже стемнело. Мила тотчас направилась к Олегу. Неизвестно, что он там уже себе надумал из-за столь долгого ее отсутствия. Мог бы и позвонить хотя бы раз. Еще одно его качество, из-за которого они, бывало, ссорились — звонить лишь за редким исключением и строго по делу.

Олег сидел за компьютером в своей комнате, когда Мила подбежала к нему, обняла со спины и прижалась щекой к его щеке.

— Да, Олеженька, да, да, да!

— Что «да»? — уточнил он.

— Я говорю тебе «да»! …Но почему ты злишься?

— А есть причины радоваться? Ты толком мне ничего не ответила, а сегодня умчалась с Виктором в больницу. По-твоему это нормально?

Да уж, с позиции Олега ее поведение действительно было странным.

— Я тебя искала утром, чтобы предупредить, что еду в город… — попыталась оправдаться Мила.

— Я тебя иску-иску, а ты зарылся у песку, — с ноткой иронии в голосе протянул Олег, не отрывая глаз от монитора.

Девушка, сделав вывод, что не так уж он и зол, решила не накалять обстановку.

— Давай потом будем выяснять отношения, — промурлыкала Мила и ее рука скользнула ему под футболку, погладив ключицу.

Лалин поймал ее запястье, притянул бывшую супругу к себе и усадил на колени. Он целовал ее очень нежно и — трудно подобрать другое слово — бережно. Не хотелось не о чем думать, только бы этот поцелуй не прекращался.

— Прости, пожалуйста, но сейчас обойдемся без долгих прелюдий, — горячо прошептал он ей в ухо. — А то я с тобой себя чувствую, как юнец четырнадцатилетний…

Мила покорно обвила руками его шею и подалась вперед, выражая согласие. Лалин ласково коснулся ее щеки, и она потерлась об его руку. Нежно, с наслаждением. А потом вдруг отпрянула.

— Обиделась, — констатировал Олег.

Она отрицательно покачала головой.

— Вспомнила кое-что важное! Ты же говорил, что сам нашел Юрьянса в сети и написал ему, — быстро, как назойливый телеведущий, произнесла журналистка.

— Ну да.

— Когда конкретно это было? — Мила от волнения невольно вцепилась в его руку.

Лалин задумался, а потом назвал дату.

— Письмо от него мне пришло раньше! — объявила девушка и вскочила с места. — Выходит, я ошиблась, и ты ему не нужен…

— Может быть. Ты что, только и делаешь, что думаешь об этих людях?

— Ну да, — улыбнувшись, подтвердила она.

— Забудь о них хотя бы на эту ночь.

Он уже снова целовал ее в шею, лаская здоровой рукой волосы за ухом.

— Тебе придется очень постараться, чтобы я о них забыла на целую ночь… — пошутила она.

— Я постараюсь, — ответил Олег шепотом ей в губы.

Свободной рукой стянул с ее волос резинку, и они упали темной волной на плечи. Так она стала еще красивее. Бывшие супруги принялись жадно целоваться, когда раздался негромкий стук в дверь.

— Олег, откройте, это Элина…

Мила, поглядев на Лалина, как кошка, зло сощурила свои черные колдовские глаза.

[1]Вия Артмане (21 августа 1929 — 11 октября 2008) — советская латвийская актриса театра и кино. Народная артистка СССР (1969). Одна из последних ролей в кино — Екатерина II в фильме «Золотой век» (2003).

Глава XIX

Теплый ветерок из приоткрытого окна шевелил голубой узорчатый тюль. Солнце нарисовало на полу кухни очертания этого самого окна, и в самом его центре вальяжно растянулся котенок Мишка. Дремал, прикрыв свои зеленоватые глазищи, но время от времени поворачивал ухо в сторону расположившихся за столом людей — контролировал ситуацию. И, как оказалось, не зря. Давно что-то никто не затевал политических споров. Исправил эту оплошность, к неожиданности остальных, Ивар. Мальчик где-то прочел, что Латвия входила в состав Российской Империи, и за завтраком расспрашивал об этом у отца.

— Это что значит, что наша страна, как Крым, раньше тоже принадлежала России? — поинтересовался ребенок.

При слове «Крым» Мила застыла в напряжении, ожидая очередной перепалки.