Ушаков

Он, белыми взмахнув крыламиПо зыблющей равнине волн,Пошел, — и следом пена рвами,И с страшным шумом искры, огньПод ним в пучине загорелись,

С ним рядом тень его бежит;Ширинки с шлемов распростерлись,Горе пред ним орел парит.

Не только блестящие художественные образы были подвластны поэтам прошлого, лучшие из них были широкомасштабными мыслителями. Вот и Державин обращался к Российскому флоту, понимая его предназначение:

Водим Екатерины духом,Побед и славы громкий сын,

Ступай еще, и землю слухомНаполнь, о русский исполин!Ты смело Сциллы и ХарибдыИ свет весь прежде проходил:То днесь препятств какие виды?

И кто тебе их положил?

Пророчески прозвучали слова поэта в конце века:

— Ступай — и стань средь океана.

Пророчески, ибо утверждалось океаническое мышление, уходила захолустная водобоязнь, являлись морские стратеги, торжествовала новая тактика. У военно-морских сил России был свой флотовождь — Федор Федорович Ушаков. Ему далеко не все было подвластно во флоте, отнюдь не все нити управления им были в его руках, он сам входил в систему, где полнотой власти располагала даже не Адмиралтейств-коллегия, а монарх, интерес которого к флоту проявлялся далеко не всегда, а знания о нем были отрывочны и случайны. Но и в этих условиях Ушаков явил образец цельности, энергии, профессионального умения, политического мастерства, человеколюбия и долга.

В его систему входило:

— доскональное владение флотоводческим искусством;

— тщательная подготовка базы флота (то есть того, что мы нынче называем «материальная часть»);

— непрестанное обучение морских экипажей (своеобразный человеческий фактор).

Пройдя все ступеньки флотской службы, блестяще овладев мастерством кораблевождения, освоив искусство морского боя, став подлинным флотоводцем, он, казалось бы, отказывается от того, что было незыблемым символом веры военного парусного флота. Он нащупывает ее, эту новую тактику, с первых своих шагов в командовании кораблями, ищет наиболее эффективные пути. Еще в донесении М. Войновичу он пишет: «...нельзя соблюсти всех правил эволюции, иногда нужно делать несходное с оною, не удаляясь, однако, от главных правил, если возможно». И Ушаков не задумывался, когда нужно «делать несходное» с усвоенным раньше.

Его стратегия и тактика были подчинены конечному результату — сражению, уничтожению противника, победе. А раз так, то и вся тактика носила наступательный характер и получила название тактики решительного боя. До Ушакова у русского флота уже были блестящие победы. И он использовал все лучшее, что создали предшественники. Те победы имели свои особенности. При Гангуте и Гремгаме они были осуществлены с помощью абордажной схватки, атака при Чесме была произведена, когда флот противника стоял на якоре. Ушаков же в сражениях при Фидониси, Керчи, Тендре и Калиакрии в Средиземноморском походе применил новую маневренную наступательную тактику. «Морской сборник» в своем «победном» номере 1945 года посвятил этой наступательной тактике специальную статью. В ней говорилось:

«1. Основной целью боя Ушаков считал быстрый и решительный разгром противника. Возможность достижения этого он видел в смелом и свободном маневре, в предоставлении широкой инициативы младшим флагманам и командирам кораблей и в нанесении сосредоточенного удара.

Стремительная атака, сближение с противником на дистанцию картечного выстрела с целью введения в действие артиллерии всех калибров, удар превосходными силами по неприятельским флагманам — характерные для тактики Ушакова приемы. При этом он полностью отверг отжившие правила линейной тактики. Кильватерной колонне Ушаков противопоставил широкий маневр. Он не боялся ломать свою линию, смело прорезал строй врага, окружал вражеские корабли и громил их.

2. Ушаков очень тщательно организовывал оперативную и тактическую разведку. С момента назначения его главным начальником Черноморского флота Ушаков держал Черное море под неослабленным наблюдением своих легких сил. Располагая перед каждым сражением подробными данными разведки, он был отлично осведомлен о месте, составе сил и вероятных намерениях противника. Это позволяло правильно оценивать обстановку и наносить внезапные удары, обеспечивающие победу. При выполнении таких ударов походный порядок на флоте Ушакова нередко являлся и боевым. Адмирал учитывал, что потеря времени на перестроение может дать неприятелю возможность приготовиться к отражению атаки.