Ущелье белых духов

Виталька никогда не видел такого выражения лица у Лены, какое было сейчас, когда она читала это письмо.

– Не может быть, – прошептала она. – Виталик, этого не может быть. Ведь Ущелье белых духов непроходимо. Это просто больное воображение умирающего человека.

– А если проходимо? И если всё это было?

– Нет, нет, невозможно. Это всё равно, как если бы в комнату влетел птеродактиль. Мезозойские ящеры исчезли много миллионов лет назад. Пойми, миллион это тысяча тысячелетий. Тогда даже созвездия на небе были совсем другими. Тысячи тысячелетий, Виталик. Это была страшная и яркая страница прошлого земли, когда её населяли чудовища, каких сейчас не увидишь и в кошмарном сне. Они бродили в сказочном каменноугольном лесу, кишели в тёплых болотах, плавали в лазурном юрском море, летали в воздухе. За остатками скелетов динозавров экспедиции ученых проникали в недра пустыни Гоби. И вдруг живой ящер! Судя по рассказу, это гигант… Увидев такое невообразимое чудовище, вполне можно лишиться рассудка, тем более человеку суеверному и ничего не знающему о существовании доисторических ящеров. Впрочем, я думаю, и человек искушённый не вынес бы этого зрелища. Представляешь, Виталик, спокойная вода вдруг поднимается горой, и из неё выходит… Нет, нет, невозможно.

– А Лохнесское чудовище? Лена, я открою вам одну тайну. К этому озеру каждое лето ходит мой дедушка. Он ничего никогда не рассказывает, но, я думаю, он что-то знает.

Лена замерла, услышав эти слова Витальки.

– Он проходил через Ущелье белых духов?

– Проходил без всякого альпинистского снаряжения.

– Значит, казаки с русского поселения были там… Признаться, мне это письмо не кажется бредом больного, – в раздумье сказала Лена.

– Лена, я пройду к этому озеру!

Лена испуганно посмотрела на него.

– Надо снять с письма фотокопию и послать в газету. Это очень интересная находка. Понимаешь, есть явления настолько невероятные, что учёные не верят в них даже тогда, когда имеются сотни свидетелей. Так было со снежным человеком. Помнишь, только и разговоров было, что о снежном человеке. А уж там-то очевидцев было видимо-невидимо. Здесь же пока единственное письмо. Оставь его у меня. Сергей сфотографирует и отошлёт в газету.

– Хорошо, Лена, но прежде я должен показать его дедушке. Тогда он, может быть, расскажет мне что-нибудь.

– Интересно, что думает об этом письме твой друг Марат?

– То же, что и вы.

Виталька улыбнулся Лене и взял письмо.

9

Дома с отцом сидел главный бухгалтер совхоза Иванов.

– А, юный натуралист, – сказал он, обернувшись к Витальке.

Виталька, не взглянув на него, прошёл мимо.

– Ну-ка, поздоровайся, сын, – остановил его отец.

– Здравствуйте, – буркнул Виталька.

– Поздоровайся по-людски!

Отец знал, что Виталька ненавидит Иванова, но всегда молчал. А сейчас он был чем-то раздражён и не сдержался.

Виталька набрал в лёгкие побольше воздуху и оглушительно крикнул:

– Здравствуйте!

Отец побагровел, а Иванов покачал головой и мягко пожурил:

– Нехорошо, молодой человек, нехорошо так со старшими.

Неизвестно, чем кончился бы этот разговор, если бы в комнату не вбежала испуганная Анжелика.

– Виталик, Рэма Джек покусал!

Виталька в два прыжка был на улице.

И то, что он увидел, заставило его раскрыть рот от удивления.

За изгородью на дороге огромный соседский Джек, лохматая цепная дворняга, оскалив зубы, бросался на Рэма. Рэм не убегал и не вступал с ним в драку, он только следил за ним настороженным взглядом маленьких глаз, ждал, когда Джек хорошенько разбежится, и спокойно увёртывался от него. Он с удивительной точностью рассчитывал инерцию и, казалось, забавлялся происходящим.

Анжелика вцепилась в Виталькин рукав.

– Постой ты, – отмахнулся он от неё. – Не видишь, что ли? Молодец Рэм!

Но Анжелика схватила стоявшую у крыльца лопату и кинулась к собакам.

Отогнав Джека, она взяла Рэма на руки.

Виталька только покачал головой, он уже примирился с тем, что Анжелика без конца ласкала Рэма, носила его на руках, хотя теперь это ей давалось нелегко: Рэм превратился в рослого лохматого щенка.

Рэм не ел ничего кроме сырого мяса и овощей. И всё-таки был необычайно добродушен. Ему шёл четвёртый месяц, он уже знал кое-какие собачьи команды, был щенок как щенок, только всё больше привязывался к Витальке. Стоило тому уйти из дому, Рэм скулил, царапал толстой лапой дверь, обнюхивал все углы, рыскал по двору. Анжелика следила, когда Виталька уйдёт из дому. Она тотчас перелезала через плетень – дырку, куда она прежде лазила, Виталька ликвидировал сразу же, как только принёс домой собаку, – хватала на руки Рэма и осыпала его бурными ласками. Виталька догадывался об этом, но молчал.

Во двор вышел Иванов.

– И чего ты здесь крутишься без конца? – сказал он, с неприязнью взглянув на Анжелику. – Дома своего, что ли, нет?

– А вам какое дело? – глядя в землю, сказал Виталька. – Она ко мне приходит, а не к вам. Идите своей дорогой и не лезьте, куда не просят.

Виталька знал, что Иванов ненавидит цыган. Когда-то они выманили у него полтинник.

– Я вот нарву тебе уши, будешь знать, как надо разговаривать со старшими.

– Вы только на это и способны.