Ушедшие посмотреть на Речного человека (ЛП)

Она не хотела ему ничего объяснять. И признавать, что ей не хватало умений добиваться парней, она не собиралась ни с братом, ни с кем-либо еще.

- С меня хватит, - сказал Пит. - Я больше не хочу этим заниматься. Я не... даже не хочу больше думать об этом, Лори.

Кислота в желудке Лори поднималась и бурлила. Пит был чертовым эгоистом. Он получил то, что хотел, снова и снова трахая ее, а теперь пытался избавиться от нее как от ненужной вещи. Ей пришлось побороть желание ударить его.

- Ложись на кровать, - сказала она.

- Что? Нет. Я же сказал тебе...

- Ладно, - огрызнулась она. - Тогда я скажу маме и папе, что ты изнасиловал меня.

Пити замер.

- Ты все правильно понял, - сказала Лори, слезы горели в уголках ее глаз, когда она блефовала. - Если ты не дашь мне то, что мне нужно, я расскажу маме и папе, чем мы занимались. И я скажу им, что это ты меня заставил.

В лунном свете Пит был похож на призрак мальчика. Его потрясенное выражение лица делало его еще младше, и невинность, которую Лори видела в нем, вызывала у нее отвращение. Это была ложь. Пит больше не был милым, маленьким ребенком. Он был эгоистичным сопляком. Пора было напомнить ему, что она старше его. Она была тут главной.

- Лори...

- Заткнись нахрен и ложись на кровать, или, клянусь, я все расскажу родителям.

- Пожалуйста... не надо...

- Ты знаешь, что это разобьет сердце маме? Знаешь, как разозлится папа? Все уже никогда не будет как прежним, если я расскажу о тебе. Возможно, они больше не захотят, чтобы ты был их сыном. Отправят тебя куда-нибудь - в интернат или еще в какое-нибудь ужасное место. Ты никогда больше не увидишь маму, папу и Эбби. Никогда не увидишь своих друзей. Я расскажу им всем, Пити. Все в школе будут знать, что ты сделал...

- Хватит.

Он сказал это спокойно, но она слышала, как слезы душили его. Пити отошел от света в тень в задней части комнаты. Она услышала скрип кровати и мягкий звук его пижамы, падающей на пол.

В последующие недели состояние ее брата стало ухудшаться. Теперь он сидел за столом бледный и безжизненный. Казалось, что он постарел, поблек и поседел. Мама и папа изо всех сил старались не сломаться. Лори была единственной, кто прикоснулся к пицце. Ее родители были слишком сосредоточены на Пите, а Эбби по какой-то причине снова злобно смотрела на Лори. В последнее время она бросала на нее много странных взглядов. Временами казалась злой, а иногда даже отвратительной.

Лори догадывалась, почему.

Эбби должно быть узнала о чувствах Лори к Дэвиду, о том, что она любила его сильнее, чем Эбби когда-либо могла. Читала ли сестра ее дневник? Это было бы совсем в ее духе. Она уже украла Дэвида; возможно, она крадет и другие вещи Лори.

Когда Эбби бросила на Лори злобный взгляд, та хотела ответить ей тем же, но не смогла долго удерживать взгляд. Эбби была самой старшей. У нее был более доминирующий характер. Она всегда была боссом, третьей в подчинении у родителей. Как бы Лори ни хотелось свергнуть Эбби или хотя бы освободиться от ее власти, она просто не могла восстать против нее. Поэтому, когда Эбби так смотрела на нее, Лори опустила глаза и поникла. Ее щеки стали розовыми, а кожа покрылась мурашками. Между сестрами установилось молчаливое отношение, и Лори не осмеливалась нарушить его, боясь, что это приведет в действие что-то в Эбби, что-то, чего она никогда не видела, но что всегда лежало в спящем состоянии, готовое, в любой момент проснуться.

- Пит, - сказала мама. - Так больше не может продолжаться.

На подбородке Пита появилась ямочка, губы подрагивали, словно он собирался что-то сказать. Плечи Лори напряглись. Ее брату было бы очень легко навлечь на них великую катастрофу. Сколько еще может выдержать мальчик, прежде чем сломаться? Это был лишь вопрос времени, не так ли?

- Нет.

Она не могла так думать. Пит не расскажет. В конце концов, он был напуган угрозой Лори. Тайна пожирала его, но он никогда ее не выдаст. Она висела у него на шее, как ярмо на металлической цепи.

- Я думаю, нам нужно обратиться к психологу, - сказала мама, обращаясь ко всей семье. - В такой ситуации мы должны сплотиться.

* * *

Веревка, державшая качели, позеленела за время дождливой осени, а к ноябрю распустилась, ниточка за ниточкой. Казалось, что каждая частичка детства Лори увядала, каждый след быстро стирался. Сначала она была рада этому переходу. В ней пробудилась сексуальность, и это открыло ей путь к становлению женщиной. Но теперь, когда ее семья рушилась, Лори захотелось вернуться в более простое время, когда папа был сильным, мама счастливой, а Эбби не ненавидела ее.