Уши не трогать!

Я набралась смелости и тоже подошла, правда, остановилась в трех шагах от каргули – очень хотелось глянуть, что это за механизм такой. Но ничего, кроме двух полосок серебристого металла, прикрепленных по обеим стенам коридора, не увидела. Видимо, очередной подарок Вариэлева деда, с датчиком движения, как и система освещения особняка.

– Ванесса, – процедил в свою очередь черноглазый, – ты прекрасно знаешь, зачем мы здесь. Отдай Шердома!

Лица герцогини не видела, но голосок ее прозвучал столь невинно, что сама на мгновение поверила – никакими магами в особняке и не пахло.

– Шердома? Граф, простите, но я не понимаю. С чего вы взяли, что он тут?

– Ванесса! – Орис не говорил, рычал.

Я наконец оторвалась от созерцания серебристых полосок и взглянула на графа. Прежде была уверена, что уже видела все стадии злости длинноухого, ан нет… В этот раз он был в остервенелой ярости. Глаза как угли, рот оскален, желваки на щеках ходят ходуном, кулаки сжаты до того сильно, что кажется – еще немного, и кожа треснет. Тело Ориса еще не восстановилось, и болезненный вид добавлял к образу нечто потустороннее, нестерпимо жуткое.

На мгновение представила, что случится, если барьер спадет, и невольно отступила.

Это движение было замечено, и внимание длинноухого инквизитора обратилось на меня.

– Лёля!

Я не только задрожала, даже присела от страха. А когда за спиной раздался голос Вариэля – едва не оконфузилась.

– Не бойся, дорогая. Он ничего не сделает.

Рука зайчика легла на талию, через долю секунды я оказалась прижата спиной к крепкому, напряженному телу блондина. Только смелости не прибавилось. Скорее наоборот…

Нет, дело не в злости черноглазого, в другом.

Что-то изменилось, а что – неясно.

Кажется, за пыльным стеклом барьера тот самый эльф, который подобрал на дороге, потом подставил на Совете, свозил на рынок рабов и… признался в любви. Кажется, именно с ним ехала в тюремной карете и спускалась в святилище Арха, хотя в тот момент он был заключен в тело синеглазого бэтмена. Кажется, именно его письма читала каждый вечер… Но…

– Что с тобой? – шепнул Вариэль.

Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Душа металась в панике, к горлу подкатывала такая истерика, рядом с которой все прошлые проявления эмоций казались кошачьим чихом.

Блондин прижал крепче, чмокнул в макушку.

Орис видел, конечно… Отреагировал тихим рыком, но мне казалось, он тоже что-то чувствует. И тоже боится.

– Граф… – Голос Ванессы слышен едва-едва, будто с другого берега океана. – Вы нарушили все мыслимые и немыслимые приличия. Вы ворвались в мой дом, оказали сопротивление моим слугам и, хотя прекрасно видите, что Шердома здесь нет, продолжаете утверждать…

– Ванесса, помолчи, – отозвался он. Спокойно и глухо.

Мир перед глазами снова начал расплываться.

– Нет, господин граф. И не подумаю! – весело ответила блондинка. – Решили, раз вы советник его величества, вам все позволено? – И в сторону: – Шерр! Вызови королевский патруль!

О нет, только не это… Ванесса, что ты делаешь? А что делаю я? Что со мной? Кто-нибудь может объяснить?

Черт… а кто выключил свет?

И почему я… падаю?

Очнулась довольно быстро – как раз в тот момент, когда Вариэль заносил в спальню. Невольно дернулась и тут же услышала тихое:

– Все в порядке.

Герцог бережно уложил мое тельце на кровать, подсунул под голову дополнительную подушку.

– Что это было? – Язык слушался плохо.

Вариэль вздохнул, присел рядом. Убрал со лба выбившуюся из прически прядку, поцеловал в висок.

– Подозреваю, ты испытала зов крови, – поглаживая бессильную руку, прошептал блондин.

Чего?!

Возмутиться вслух сил не было, но зайчик понял. Сказал, не скрывая беспокойства:

– Зов крови. Мы всегда чувствуем тех, в ком течет такая же кровь. Правда, обычно в обморок никто не падает. Это чувство сложно описать…

Эльфенок нахмурился, пытаясь подобрать слова, а я сжалась от ужаса.

Какой еще зов? Не надо мне никакого зова!

– Оно сродни болезненному удовольствию, – выдал сероглазый. – Чем ближе родственник, тем оно сильней. Мы привычны, у многих это чувство давно притупилось и превратилось в простое осознание, нечто на уровне инстинкта. Посмотришь на незнакомца или незнакомку, и сразу ясно – родня или нет. Понимаешь?

Я нервно сглотнула.

– Твоя мутация уже закончилась? – осведомился Вариэль. Ласково так, но не приторно. Я почувствовала себя беременной женой при любящем, но здравомыслящем муже. А блондин продолжал: – Как понимаю, в момент вашего расставания с Орисом… вернее, в момент переселения его души в тело графа Дарралиэля мутация находилась на начальной стадии. В этот момент все силы идут на перестройку организма, чувства притупляются. Грубо говоря – телу некогда реагировать на мелочи.

Фига себе мелочь! Черт, зайчик, если ты такой умный – спаси меня, а?

– В этот период, как я предполагаю, возможны минимальные реакции – вроде ощущений электрического разряда или скачков температуры… как при сексуальном возбуждении.