Ускользающая тень

Наблюдаю за ними с Ринном, пока они едят. Ринн ничего не замечает, да и молчание его не тяготит. Ринн вообще считает, что нет смысла болтать, когда сказать нечего. А Джей сидит как на иголках, хочет заговорить, но не решается. Знает, что отец его всё равно не поймёт. С Ринном Джей всегда держался так, будто чувствовал себя виноватым, и мне было больно это видеть. Джей жаждал заслужить одобрение отца, в котором ему было отказано, но не знал, что для этого нужно сделать. Когда Ринн был рядом, Джей страдал, но когда его не было, становилось ещё хуже — тогда исчезали все шансы вернуть папину благосклонность.

Ринн о переживаниях Джея знал только потому, что я ему о них рассказала. Но ничего с этим поделать тоже не мог. Джей слишком умён, чтобы поверить неискренним похвалам или наигранным восторгам. А Ринн для таких уловок слишком прямодушен. Джей не мог скрыть, что на самом деле мечтает стать изобретателем, а не воином. А Ринн не мог смириться, что его сын — наш единственный ребёнок, других не будет — не соответствует идеалу настоящего мужчины, который он уже нарисовал в голове. Вот так сын с отцом и оказались в тупике.

Джей набрал было в грудь воздуха, собираясь заговорить, но его прервал настойчивый стук в дверь.

— Лисс, — прокомментировал Джей.

Ринн застонал.

Я встала, не сомневаясь, что Джей угадал. Вторая пулемётная серия ударов это только подтвердила. Никто другой не стучался к нам в дверь так, словно за ним гонятся.

— Что ей на этот раз надо? — проворчал Ринн.

Бросаю на него предостерегающий взгляд. Неуважительно отзываться о хозяевах при сыне нельзя. Ринн снова уткнулся в тарелку и принялся жевать омлет, пробормотав:

— От этих двоих хлопот больше, чем пользы.

Забыл уже, что сын у нас появился только благодаря близнецам.

Открываю дверь, и Лисс с рыданиями кидается мне на шею. В этом сезоне в моде яркие краски, поэтому её тонкая фигура скрыта под слоями ткани всех существующих цветов, а волосы выкрашены в зелёный с оранжевым. По щекам растекаются красно-жёлтые разводы от косметики.

— Здравствуй, Лисс, — невозмутимо приветствует её Ринн, словно драматические сцены для нас — обычное дело.

Джей подавляет смешок.

Лисс бросает на него гордый взгляд свысока, шмыгает носом и вытирает глаза, ещё больше размазывая макияж.

— Давай поговорим наедине, — шепчет она. — Я хочу с тобой поделиться моей страшной тайной.

Я за неё беспокоилась — ну, немножко, но последняя фраза, сказанная на полном серьёзе, это уже слишком — так и тянет рассмеяться. Притворяюсь, будто закашлялась. Лисс иногда ведёт себя настолько нелепо, что легко забыть, каким она может стать опасным врагом, если перейти ей дорогу.

Где Каста, не спрашиваю — и так понятно. Лисс появляется на людях в одиночестве, только если Каста отправляется в одну из своих регулярных отлучек. В это время покинутая Лисс становится ещё более нервной и слезливой, чем обычно, зато, когда блудная сестра возвращается, счастью нет предела.

— Мы завтракаем, — говорю я, хотя возражать бесполезно. Как Должница, я обязана повиноваться её воле. Просто надеялась, что Лисс проявит понимание и немного отложит своё важное дело.

Зря.

— Ничего, без тебя обойдутся. Пойдём! Это вопрос жизни и смерти!

Лисс хватает меня за руку и тянет в холл, за дверь.

— Ладно, до встречи. Только вот не знаю, когда она будет, — прощается со мной Ринн очень холодно.

Я сразу разозлилась. Да какое он имеет право разговаривать со мной в таком тоне? Можно подумать, это я виновата, что Лисс заявилась так некстати. Будто я нарочно её позвала, чтобы нам всем утро испортить.

Но на самом деле понимаю, что именно раздражает Ринна. Ему не нравится, что я дружу с близнецами. Считает, я не должна была с ними сближаться, надо было держать дистанцию, а я не удержала. И вот результат. Значит, виновата я.

Не удостаиваю его ответом. Всё равно ничего хорошего не сказала бы — ляпнула бы какую-нибудь гадость. Жаль, что мы так нехорошо расстаёмся. Мы с Ринном оба люди эмоциональные, а значит, часто ссоримся, но всякий раз успеваем помириться ещё до конца оборота. А теперь буду прокручивать его последнюю фразу в голове до тех пор, пока Ринн не вернётся — придумывать, что могла бы ответить, представлять, что скажу, когда мы наконец встретимся. Надо бы плюнуть и забыть, но этого я никогда не умела. Бесилась при одной мысли, что Ринн вроде как победил, потому что у меня не было шанса ему возразить.

А что ещё хуже, меня мучила мысль — вдруг Ринн погибнет, а мы так и не успеем помириться? Если это и произойдёт, я хотела, чтобы он ни на секунду не сомневался — я люблю его.

Шагаю вслед за Лисс, испепеляя взглядом её спину. Хорошего настроения как не бывало. Теперь я чувствовала себя никчёмной женой и матерью.

Ну, Лисс, если опять какая-нибудь ерунда…

Пробовала выспросить, в чём дело, надеясь поскорее от неё избавиться и вернуться к мужу и сыну. Но Лисс всякий раз предостерегающе шипела:

— Только не здесь… Лишние уши…

И тянула меня дальше.