Условно-досрочное убийство

— Вот вам и освобождение. А вы-то губы раскатали: спаситель по их души явился. Тьфу на вас! — Он грубо выругался. — Я всегда говорил, что менты — продажные все до единого, просто у каждого своя цена. Этот, видно, не особо дорого стоит.

Он вернулся в угол, повалился на землю, обхватил колени руками и больше на товарищей внимания не обращал. Никто не пытался его переубедить. Разочарование накрыло всех, кроме Лехи. «Я просто не могу позволить себе сомневаться, — вновь устраиваясь на кирпичах, мысленно говорил он себе. — Я не могу поддаться всеобщему унынию. Нет, у нас все получится. Пусть этот полицейский и не поможет, мы сами сумеем выбраться. Не сегодня, так завтра. Скоро, очень скоро все изменится. Я должен в это верить, иначе мне конец». Пока он сам себя убеждал, человек в форме снова появился во дворе. Прошелся от дома к хозяйственным постройкам, понаблюдал за собаками за сетчатым ограждением. Снова вернулся к постройкам. Дважды прошел мимо узкого окна, за которым томились узники. Леха не мог понять, для чего он это делает.

Не мог понять и Щуров, наблюдавший за передвижениями Гурова. В итоге он не выдержал и, сдерживая раздражение, спросил:

— Товарищ полковник, вы что-то конкретное ищете или аппетит нагуливаете?

— Что? Аппетит? Нет, пожалуй, аппетит тут ни при чем, — останавливаясь в двух шагах от подвального окна, ответил Гуров. — Просто интересно.

— Я не покажусь вам чересчур любопытным, если спрошу, что вас так заинтересовало? — Чтобы не кричать через весь двор, Щуров вынужден был спуститься с крыльца и подойти ближе к полковнику.

— Разумеется, это же ваш двор, — спокойно проговорил Лев. — Меня заинтересовали ваши собаки. Я насчитал семь штук, верно?

— На самом деле их восемь, — сообщил хозяин.

— Зачем вам столько?

На этот раз Щуров отвечать не спешил. Полковник его с ответом не торопил, а сам возобновил движение. Прошелся вдоль вольера, вернулся к крыльцу и тут же повернул обратно. Как только он подходил к хозяйственной постройке, собаки начинали злобно рычать. Стоило ему удалиться, рычание прекращалось.

— Реакция у них странная, вы не находите? — переводя взгляд с собак на хозяина, спросил Гуров. — Казалось бы, они должны сильнее беспокоиться, когда я к дому приближаюсь, а у них все наоборот. Или относительно этого здания особые установки?

— Вам показалось, — делано улыбаясь, ответил Щуров. — Этот сарай ничем не примечателен. Видимо, им просто не нравится ваше поведение. Возможно, они, как и я, не могут понять, что заставляет вас бегать из одной части двора в другую.

— Возможно, возможно, — протянул Лев и задал новый вопрос: — Для чего вы используете этот сарай?

— Держу садово-огородный инвентарь. Хотите взглянуть?

— Не откажусь.

— Тарас, принеси ключи и покажи гостю все, что он пожелает увидеть, — приказал хозяин.

— А вы разве со мной не пойдете? Похвастаться фазендой и все такое…

— Думаю, вы справитесь без меня, — отказался Щуров. — Тарас хороший проводник.

Из подвального окна Лехе мало что было видно. Слышно и того меньше, лишь отдельные слова и отрывочные фразы, но его это не обескураживало. Он вслушивался в интонации человека в форме, которого хозяин называл полковником. Ему казалось, что полковник чем-то озабочен, но старается не показать этого хозяину. Двор снова опустел, там остался только хозяин. Он подошел к подвальному окну вплотную. Испугавшись, что каким-то образом хозяин может его заметить, Леха отшатнулся и чуть не упал. Чудом удержав равновесие, он опустился на земляной пол.

— Что случилось? — шепотом спросил Аркаша.

— Хозяин у подвала стоит.

— А гость где?

— Похоже, внутрь пошел.

— Сюда? В подвал? — Глаза Аркаши полезли из орбит. — Все, хана ему! Укокошат бедного, как пить дать укокошат.

— Чего раскаркался? — одернул его Леха. — Хозяин его полковником называл. Станут они так рисковать?

— Тогда как они объяснят ему наше присутствие? Родственники из Казани нагрянули? — не унимался Аркаша. — Он ведь наверняка про дверь спросит.

— И что с того? Бультерьер скажет, что ключи потерялись или дверь бутафорская. Или еще что-то придумает. Не станет он его сюда заводить, — уверенно проговорил Леха. — Сидите тихо, я пойду послушаю.

Он бесшумно перебрался к входной двери. По ту сторону было тихо. Ни шороха, ни шагов, ни человеческой речи. Постояв какое-то время, Леха вернулся к наблюдательному посту. И вовремя. Тот, кого называли полковником, снова вышел во двор и встал напротив собачьего вольера.