Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев

Сколько же всего существует научных названий и какая часть из них носит имена людей? На эти вопросы нет простого ответа. Количество опубликованных названий явно больше, чем количество известных видов, из-за множества синонимов. 500 названий Anodonta cygneus – это крайний случай, но сплошь и рядом у одного вида есть два, или три, или пять синонимов, помимо основного названия, установленного в соответствии с принципом приоритета. Эти синонимы не применяются, но кто-то же их придумал, а значит, за каждым из них тоже скрывается своя история. Однако никто не знает, как велико общее число названий или насколько оно больше, чем число действительных названий. Нет единой глобальной базы таких научных названий, с которой можно было бы свериться, по крайней мере пока нет. Если мы примем число описанных видов за 1,5 млн (что вполне правдоподобно) и удвоим это число, получившаяся оценка будет очень приблизительна, но скорее консервативна: со времени введения биноминальной системы присвоено около 3 млн названий. Среди них должны быть сотни тысяч названий, данных в чью-либо честь. Перечень, недавно составленный Лотте Буркхардт, охватил 14 000 таких названий только среди родов растений, при этом в большом роде алоэ почти треть видов названы именами каких-либо людей. Потребовалась бы целая жизнь, чтобы проанализировать таким образом все ошеломляющее биоразнообразие Земли, что лишний раз подтверждает, насколько значимо для нас изобретение Линнея. Сотни тысяч названий рассказывают истории тех людей, в чью честь даны эти названия, и тех, которые эти названия придумали. Работы здесь непочатый край, и ее будет становиться все больше, поскольку миллионы неописанных видов открывают возможности для новых названий и новых историй.

В последующих главах мы рассмотрим некоторые из них. Итак, в путь.

3

Форзиция, магнолия и названия внутри названий

Каждый год ранней весной, когда лужайки и сады моего родного города еще серо-коричневые, а в тенях зданий таятся сугробы, на раннецветущих деревьях и кустарниках распускаются почки. Я всегда с нетерпением жду всплесков цвета, которые озаряют прохладные весенние деньки: веселую желтизну форзиций и утонченную розоватость магнолий. Я знаю эти растения, как и их названия, много лет, но лишь недавно я понял, что в этих названиях таятся имена людей, вложенные в них, как этимологические матрешки.

Форзиции и магнолии – это те редкие примеры, когда обиходное название является, по сути, латинским названием рода. Форзиция – небольшой род, насчитывающий около десятка видов, большинство из которых произрастают в Восточной Азии. Род магнолия отличается бóльшим разнообразием: в нем около 200 видов из Восточной Азии и Нового Света. Представителей обоих родов выращивают в садах в умеренных широтах по всему миру, и эти цветущие деревья и кустарники узнает каждый. А вот что далеко не каждый может различить, так это имена людей, скрывающиеся в этих названиях. Если хорошо подумать, я мог бы догадаться, что слово «форзиция» чем-то похоже на фамилию Форсайт, но не более того. Об этимологии названия «магнолия» я не имел ни малейшего представления, но, как выяснилось, действительно существовал человек по фамилии Маньоль (Magnol). Как и следовало ожидать, за каждым названием скрывается своя история.

Название «форзиция» было дано этому растению в 1804 г. Мартином Валем, норвежским ботаником, который учился у Линнея и опубликовал несколько каталогов названий растений. Именно в то время растение, сегодня известное как форзиция, привлекло внимание европейских ботаников. Другой ученик Линнея, Карл Петер Тунберг, дал этому японскому виду название Syringa suspense. Таким образом, оно попало бы в род сирень (Syringa), но Валь резонно предположил, что это неверно, и придумал новое родовое название – Forsythia.