Успение Пресвятой Богородицы. Антология святоотеческих проповедей

Ветхозаветные книги обычно рисуют перед нами предельно мрачный образ человеческой смерти – всесильной и всепоглощающей. Говоря об этом в «Слове в день Успения Пресвятой Богородицы» 1851 года, святитель Филарет Московский поясняет: «Обращаясь к Ветхозаветным… писаниям…примечаем, что там нет… утешительной заботы облечь мысль о смерти светлой одеждой. Кончина даже праведных и святых там не называется успением, но смертью». Пророк Иеремия говорил, что неизбежная смерть входит в наши окна, вторгается в чертоги наши, чтобы истребить детей с улицы, юношей с площадей (Иер. 9: 21). Пророк Аввакум сравнивал смерть с надменным, не способным ни на милость, ни на жалость человеком – жестоким и лишенным снисхождения: Надменный человек, как бродящее вино, не успокаивается, так что расширяет душу свою как ад, и как смерть он ненасытен, и собирает к себе все народы, и захватывает себе все племена (Авв. 2: 5). Особенно же страшной и губительной ветхозаветным писателям виделась смерть грешников:

Со смертью человека нечестивого исчезает надежда (Притч. 11: 7). Но и смерть праведников – тоже горька, мучительна и страшна; так, патриарх Иаков, готовясь к кончине, произнес: с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю (Быт. 37: 35).

Однако в ветхозаветных пророчествах присутствовала и надежда на скорое избавление от безраздельной власти смерти, царившей над человеческим родом со дня грехопадения. Эта надежда связывалась древними пророками с грядущим Мессией-Христом. Пророк Исаия, предвозвещая – вместе с близящейся новозаветной эпохой – чаемое преодоление смерти, победу над ней, писал: Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц

(Ис. 25: 8). Такая победа должна была осуществиться Господом Иисусом – через попрание смерти Его Собственными Смертью и Воскресением. Поэтому пророк Осия предрекал: От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (Ос. 13: 14).

Ныне, в реальности Нового Завета, нам также стал ясен смысл пророческих слов Псалтири, предвещавших новое – преображенное Христом и во Христе – понимание смерти, сделавшейся теперь для христианина уже не нищетой гроба, но драгоценным залогом и началом его небесного блаженства: Дорога в очах Господних смерть святых Его! (Пс. 115: 6). Ведь в век Христов умирание – если это кончина подлинно верующих в Господа – уже не является потерей, лишением, но, напротив, по слову апостола Павла, есть благое

приобретение: для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение (Флп. 1: 21).

О подобном обновленном новозаветном понимании смерти говорит в «Слове в день Успения Пресвятой Богородицы» 1851 года и святитель Филарет Московский: «Из противоположности новозаветного состояния человечества с ветхозаветным открывается новая причина того воззрения на смерть, пред которым она перестает казаться смертью и превращается в сон. Если бы мы, еще в первых прародителях осужденные на смерть и ежедневно сами подтверждающие собственное осуждение произвольными грехами, не были искуплены от смертного осуждения Страданием и Смертью Христовой, то смерть временная препровождала бы нас в смерть вечную без надежды пробуждения к жизни. Это была бы совершенная смерть. Но когда Христос умер за нас (Рим. 5: 8), когда мы примирились с Богом смертью Сына Его

(Рим. 5: 10), когда Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом (Еф. 2: 4–5), когда, вследствие сего, как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут и по смерти (1 Кор. 15: 22), и оживут в жизнь вечную и блаженную, какова не может не быть жизнь о Христе – тогда смерть действительно перестала быть смертью и превратилась в сон. Это сон кратковременный в сравнении с последующею вечной жизнью, сон мирный, как отдохновение от трудов, как облегчение от скорбей, как покой умиротворенных Христом в совести, сон не бессознательный – ибо спит тело, а душа не спит – но сознательно сладкий, как предвкушение будущего блаженства».