Успение святой Иоланды

Сильвия отослала ее в купальню, недовольным тоном прибавив, что об этом Марго могла бы догадаться и сама. Когда вымытая и переодетая Марго вновь, прихрамывая, переступила порог лазарета, из-за двери кельи, где обитала старая лекарка, слышались голоса.

Марго прислушалась. Воспользовавшись свободной минутой, и, главное, отсутствием аббатисы, мать Ефразия пожаловала с ответным визитом к своей приятельнице. Обе матушки были увлечены беседой о Божием милосердии, а говоря по-человечески, - перемыванием косточек ближним своим. Это они проделывали с неизменным удовольствием при каждой встрече. Уловив свое имя, Марго стала слушать внимательнее. И не пожалела об этом. Выслушав рассказ лекарки о злоключениях "глупой аббатисиной девки", кастелянша заявила, что Антуан, бесспорно, круглый дурак, и Марго ему под стать, но с ее, Ефразии, подчиненными этим двоим все-таки не равняться.

- Можете себе представить, дорогая сестра: прихожу я сегодня утром в прачечную, и что же вижу? Мало того, что воды в бочке на донышке, так еще и в чане с парадными белыми скатертями, оказывается, замочили зеленую занавесь из исповедальни!

Естественно, теперь все скатерти в отвратительных пятнах, которые теперь не вывести уже ничем! Вообразите себе, когда я доложила об этом матушке-аббатисе, она, вместо того, чтобы наложить епитимью на этих дур беспросветных, велела мне их простить и начала толковать о Божием милосердии! аша матушка, конечно, ангел доброты и кротости, - но ведь всему есть пределы! Да хоть бы они в цветное белье ее сунули, эту занавесь, если уж решили ее выстирать! Хотя - зачем? Ее же совсем недавно сменили! Мне, что ли, решили ко дню ангела преподнести сюрприз?

- Вот уж воистину, сестра: когда глупец преисполняется благих намерений, глупо ожидать благих последствий! - поддержала ее Сильвия.

Пошаркав ногами, как будто только что подошла к двери, и состроив дежурную физиономию "безмозглой девки", Марго вежливо постучалась. Сильвия милостиво позволила "несчастной дурехе"

войти и сунула ей в руки склянку с бальзамом, приказав занять в палате свободную койку, и немедленно заснуть, вымазавшись снадобьем с макушки до пят.

В палате на десяток коек в тот день лежало три или четыре болящих монахини - кто с простудой, кто с несварением, а кто и просто потому, что лазарет был единственным в обители местом, где можно было как следует отоспаться. Изложив им свою историю в том виде, в каком ее следовало излагать, Марго со всем доступным ей усердием втерла в синяки вонючую мазь, и, вытянувшись на жесткой койке, притворилась спящей.

"Видать, и впрямь грядет светопреставление! Где это видано, чтобы прачки сами на себя лишнюю работу наваливали? ет, они, конечно, монастырские служанки, но ведь не ангелы святые! В бочке не было воды... Какого черта? Я точно помню, что накануне вечером Антуан с Жеромом полную бочку натаскали, все выдохлись! Выходит, ночью у кого-то была большая стирка. И если этот кто-то не стал ждать утра, значит, ему здорово не терпелось. Стирали ведь не носовой платочек матушки Ефразии, а здоровенную толстую жесткую тряпенцию, о которую руки в кровь сотрешь, пока выжмешь... Руки в кровь сотрешь... Черт возьми!! Да, кстати, где там она висела, эта занавеска?" - с этой мыслью Марго заснула.

Проснулась она после повечерия, от того, что за стенкой, в келье Сильвии, шел разговор на весьма повышенных тонах. Причем, один голос был явно мужской. "Уж не господин ли аббат решил забрать оплаченный товар, а Сильвия встала грудью у него на пути во имя целомудрия? еужто решился все-таки? Я ж его так здорово пнула...

у, по крайней мере, если он не прорвется, я хоть ночь спокойно посплю". Марго попыталась снова заснуть, но не смогла - ее разбирало любопытство. Стенка была тонкая - можно сказать, не стенка, а ширма, дабы лекарка могла вовремя услышать, если больная позовет ее, так что молодая женщина, приникнув ухом к стене, слышала каждое слово. Оказалось, что ночной гость Сильвии - действительно Гаспар, однако разговор шел совсем не о Марго.

- Сестра, этого не должно было быть! Слышите: не должно!! - орал аббат, нимало не беспокоясь о том, что его кто-то услышит. - Что вы мне, черт бы вас подрал, подсунули?! - Тут раздался звон разбитого стекла. - Чтоб вас, вместе с вашим чертовым зельем...! - Больные монахини завозились, одна из них окликнула Сильвию.

- Опомнитесь, ваше преподобие! Побойтесь Господа.... и этих святых стен! - многозначительно произнесла лекарка. Послышалось приглушенное ругательство, затем громко хлопнула дверь.

"Воистину, сегодня день откровений! Интересно, что же это за зелье? адеюсь, не от неаполитанской болезни? Да нет, вряд ли:

тогда бы красавца давно отсюда выперли". "Марго! - раздался за дверью негромкий голос Сильвии. Маргарита поспешила юркнуть в постель. - Марго, поди сюда!