Усыновлю мужчину с ребенком

Она решила написать стих. Глеб же говорил, что мама ему раньше стихи читала, пусть и сейчас на него повеет теплом, детством… Надо придумать стих. И Лера придумала. Правда, на это ушло все утро рабочего дня, зато стих получился громадный и жалостный. Он не помещался даже в одиннадцать эсэмэсок.

– A вдруг у него не хватит терпения дочитать? – испугалась собственного творчества Лера. – Надо покороче.

Еще половина дня ушла на то, чтобы стих сократить. Каждая фраза казалась просто ключевой, необходимой и важной. Надо было оставить все или все выкинуть. Она выкинула все.

К концу рабочего дня фраза созрела. Вот так. Скромненько и со вкусом. И никаких признаний, и достаточно неопределенно. Кто ждет? Дочь, мать… а может быть, и не они. Пусть думает, что хочет.

И Лера нажала на кнопочку «отправить». И через минутку пришел ответ «сообщение отправлено». И все.

– Ничего… будем ждать, – вздохнула Лера и стала собираться домой.

Сердце ее трепетало от волнения – она точно знала, сегодня что-то произойдет.

Каратов старался все важные дела переделать в первой половине рабочего дня. Потому что теперь каждый вечер или почти каждый на служебной стоянке его ждала машина Ксении.

Девчонка была неистощима на выдумки. Они уже были в заповеднике, мотались по горам, съездили на четыре выставки, посетили новый ресторан, а у Ксении все так же голова была полна неожиданных идей. И самое удивительное – они никогда не договаривались о встрече заранее, она не давала свой телефон, она не разрешала ее провожать, она всегда появлялась сама. Эта молодая женщина-призрак ускользала когда хотела и появлялась когда хотела сама. Она не просто удивляла, она завораживала, околдовывала, не давала передохнуть. Глеб сначала еще пытался хоть как-то контролировать ситуацию, очень боялся влипнуть по самые уши, а потом сдался – противиться Ксении он просто не мог. Теперь плыл по течению и был счастлив, как никогда.

Сегодня перед самым концом рабочего дня пришла эсэмэска: «Когда рабочий день уйдет, ты знай, что кто-то тебя ждет». Стишки, конечно, слабоватые… да, прямо скажем, никакие. Но зато сразу видно – писала сама.

Глеб подскочил к окну. Так и есть. На стоянку медленно въезжал «Лексус» Ксении.

– Понятно, кто меня ждет… – расплылся в довольной улыбке Глеб и достал из стола почти пустой флакон. – Черт, надо новый одеколон купить, этот уже кончается… Проявилась, Ксюшенька.

Теперь у него был номер телефона Ксении. Но сразу по нему он звонить не стал – боялся спугнуть. Сменит тогда сим-карту, и ищи ее потом…

– Глеб Антонович, вы домой? – появилась в дверях голова Савелия Поползнева.

– Домой, Савушка! Тороплюсь, сил нет, – подмигнул ему Каратов. – Все вопросы завтра, идет?

Савушка лишь только пожал плечами.

Каратов выскочил из кабинета и побежал вниз, перескакивая через две ступеньки. Эх, хорошая штука молодость!

Сегодня они опять ехали в машине Ксении.

Каратов не уставал любоваться этой девочкой, когда она сидела за рулем, – внимательные глаза, уверенные руки, волосы небрежно разбросаны по плечам, глаза… У нее неповторимые глаза! Такие ясные, синие, опушенные черными ресницами, а брови – точно взмах крыла… Блин, так и стихи писать начнешь… слабенькие, правда, стишки получатся, сплошные штампы. Зато свои…

– Куда мы сегодня? – повернулся к ней Каратов.

– Поедем к моим друзьям, – склонила голову набок Ксения. – Хорошие ребята. Я им о тебе много рассказывала, пора бы и познакомить.

Каратову стало немножко не по себе. Да чего там – просто струхнул. Там сейчас молодые парни будут возле Ксении увиваться, и он тут со своим возрастом… И не прижать ее, не поцеловать – все же неловко при молодняке-то… A как тут удержаться, когда она вся такая манящая.

Он положил ладонь на ее руку.

– A может, к тебе? – спросил Глеб.

– Ой, как некрасиво, – фыркнула девушка и игриво сверкнула глазами. – Я ж к тебе не напрашиваюсь.

– Н-ну… почему… – смутился Глеб. – Можно и ко мне. Я тебя с мамой познакомлю, с дочерью. У меня классная дочь, Анфиска. И мама чудесная.

– Я все же воспитана в старых традициях, – усмехнулась Ксения. – С мамой знакомиться пойду после года теплой и нежной дружбы.

– Я не доживу… – вздохнул Глеб.

– Не прибедняйся, ты ж врач, как-нибудь годик еще протянешь…

– Если только… по своему врачебному блату…

С друзьями они знакомились в каком-то молодежном клубе. Глеб, если честно, даже не обратил внимания на название – их столько по городу расплодилось. Да и не до этого ему было.

Едва они вошли, как Ксения тут же потянула его в самый дальний угол, где вовсю шумела разноцветная компания. Парни и девчонки были примерно одного возраста, от двадцати трех до двадцати пяти лет, зато уж наряжены они были во все цвета радуги, а то и больше. Вот бородатый молодой человек в ярко-оранжевой футболке тянул коктейль, а девица рядом с ним была, напротив, во всем черном. Два других парня были в чем-то сине-зеленом, а девочка рядом с ними – в совершенно прозрачном гипюре. Каратов же в своем костюме был здесь белой вороной.

– Хорошо еще, что халат не забыл снять, – пробурчал он.