Утерянное Евангелие. Книга 3

– Да, но неплохо было бы указать, где он… чтоб увидеть, – теряя терпение, заметил Шитый.

– А может, еще не время собирать камни? – смиренно улыбнулся старик.

– Тут я решаю… – начал Шитый, но посмотрел на старика и почему-то понизил тон. – …Ну, время – деньги. Вы же меня понимаете?..

– Не понимаю, – просто ответил Антип.

– Но вы ведь знаете, что это за камень? В чем его суть?

– А разве так важна суть, Виталий Евгеньевич? Вы разве спрашиваете у Бога, в чем его суть? Вы просто принимаете на веру. В этом и есть единение души с Господом, которое выше сути и выше всего земного.

– …Послушай, патлатый! Я не для того тебе место под приход выбил, чтобы ты мне тут козью морду строил!..

Лицо Шитого налилось кровью, глаза выкатились из орбит. Священник спокойно смерил депутата взглядом.

– Мне казалось, что Господь нашел в вас…

– …Когда кажется – креститься надо! Я столько бабла ввалил, чтобы тебе стройматериалы завезли, что на сто прихожан хватит, а то и на тысячу.

– Но сказано: и будет вам по вере вашей…

– Будет? Ты знаешь, что из тебя будет, святоша?..

Глаза Антипа загорелись живым светом.

– Святоша[4]? Лестное сравнение. Я его не достоин, Виталий Евгеньевич.

Народный избранник был готов кинуться на священнослужителя с кулаками, но удержался. Через калитку на дорожку из тротуарной плитки к маленькой старой часовне вышла вереница прихожан и, завидев отца Антипа, принялась креститься и кланяться.

– Батюшка, благословите!

– Спаси вас Господь! – откликнулся Антип и трижды перекрестил верующих.

Откланявшись, паства проследовала к часовне.

– Спаси вас Господь! – повторил Антип, обращаясь уже к Шитому и, повернувшись к храму, засеменил вслед за своими прихожанами…

Глава 4

«Допей хоть молоко…»

Ты слишком часто вырубаешься, Лавров. Сил не хватает? Пора заканчивать разъезды…» – думал Виктор с закрытыми глазами.

Какой ценнейший навык давно минувших дней – уметь приходить в себя с закрытыми глазами, не подавая признаков жизни. Этоумение концентрироваться даже на подсознательном уровне может быть полезно для человека, попавшего в плен, дабы усыпить бдительность охраны. Не открывая глаз, нужно пользоваться другими качествами: сначала прислушаться, принюхаться, почувствовать кожей, что происходит вокруг, а уж потом принять решение, как вести себя дальше.

Что слышал Виктор? Слабо угадывающееся пение каких-то птиц за окном. Значит, не пустыня.

Что обонял журналист? Запах лекарств. По всей видимости, он находился в медицинском учреждении. Если не слышно шагов и голосов вокруг – значит, отдельная палата.

Что осязал он? Руки не связаны, уже хорошо. В комнате, кроме него, больше никого нет. Любой человек чувствует постороннее присутствие в помещении, даже отвернувшись лицом в стене.

Итак, если руки и ноги не связаны – значит, все не так уж плохо.

Что с одеждой? Какая-то тонкая ткань на теле. Похоже на хлопчатобумажную… Нижнее больничное белье… Понятно: кто-то переодел. Для того чтобы содержать человека под стражей, необязательно его переодевать.

И последнее. Что он помнил? Море, Ислам на плечах, неимоверный зной и влажность, красные круги перед глазами… Салман – предводитель местных бандитов… «Так почему же я еще жив?» – думал Виктор, принимая решение открыть глаза.

Лавров сразу узнал плохо побеленные потолки лазарета благотворительный миссии Аниссы Абрар. Допотопный вентилятор, который, должно быть, в последний раз работал еще до гражданской войны, взялся ржавчиной по краям лопастей. А это что?.. Виктор только сейчас понял, что лежит под капельницей. Штатив с почти закончившимся флаконом какого-то лекарства стоял в изголовье, в вене локтевого сгиба торчала игла. «Так. Хоть не в плену, уже хорошо. А где Ислам?» – Журналист не собирался разлеживаться, тем более когда от него по-прежнему зависели жизни людей: и заложников «Карины», и его нерадивого товарища Ислама.

Виктор немного подождал, пока флакон с препаратом закончится. Никто не пришел снять капельницу, и украинец спокойно сел, вынул из вены иглу, сжал руку в локте и поднялся. Лавров не ошибся: на нем было обычное хлопчатобумажное белье. Рядом на спинке стула лежал больничный халат. Вот только тапочек не было. Очевидно, в клинике доктора Аниссы не нашлось обуви сорок шестого размера. Надевая халат, журналист почувствовал боль во всем теле сразу. Так бывает, когда после долгого перерыва переусердствуешь в тренажерном зале. Ноги будто налиты свинцом и совершенно не сгибались. Виктор сделал два шага и, не удержавшись, плюхнулся на тот же стул со спинкой. Ему казалось, что все это происходит не с ним.

«А голова дурная-дурная», – подумал Виктор. И действительно: ощущения были такие, будто он вчера перебрал, но сегодня голова совсем не болит и от этого хорошее настроение.

«Ты разберись, Витюша, – рассуждал мысленно украинец. – Тело, как после качалки. Голова, как после пьянки… Что ты вчера делал – пил или занимался спортом?»