Утешный мир

Это клише. Я его тысячу, наверное, раз слышала, прямо вот слово в слово. В нем нет ни смысла, ни толку, ни содержания. Интересно, что у них происходит на самом деле? Сдается мне, что ничего хорошего. Что-то у нее такое в лице…

– Сколько лет вашему сыну?

– Пятнадцать.

Поздно. Совершенно неподходящий возраст для установления «теплых и доверительных».

– Ваша семья – это вы, ваш сын?..

– Всё, мы вдвоем. Была еще моя мама, она умерла три года назад.

– Почему вы пришли одна? Он отказался идти?

– Нет, я Роде даже не говорила, что к вам иду. Я хотела сначала сама.

– Расскажите о вашем сыне Родионе. Откуда он у вас взялся, какой он, как он развивался.

– Я хотела ребенка. Я была замужем, неудачно, развелась, детей не было. Потом я именно хотела ребенка. Почему-то именно сына, не дочку. И вот он у меня появился, и это было счастье. Он был такой красивый, так трогательно разевал ротик, махал ручками, ножками…

– Родион родился неврологически здоровым? Что говорили врачи?

– Да, у нас никогда никаких особых проблем со здоровьем не было. Он хорошо ел, хорошо спал, развивался абсолютно по возрасту, прямо вот по их врачебным таблицам. Когда что положено начать делать, он тогда и начинал. Сплошная радость. Он спал тогда вместе со мной на нашем широком диване и так всегда возился где-то у меня под рукой, устраиваясь на ночлег, как маленькая теплая зверюшка. Это было так здо́рово…

Женщина стерла пальцем слезу, навернувшуюся, должно быть, от счастливых воспоминаний.

– А характер?

– О, Родя всегда, чуть ли не с самого начала был очень упрямым. Даже в два годика. Вот если ему что-то надо – вынь да положь. Орал как пожарная сирена.

– А вы?

– Ну я тогда как-то справлялась. Отвлекала его, объясняла. Предлагала что-то другое. Мама моя (она тогда была жива и мне помогала) очень хорошо с ним договаривалась. А потом он в садик пошел…

– Как было в садике?

– Все нормально. Он, в отличие от других детишек, не истерил на входе, вполне спокойно меня отпускал и там все делал как положено: сам ел, одевался, раздевался (дома с этим могли быть проблемы). Иногда воспитатели жаловались, что он балуется, дерется, отнимает у детей игрушки. И вот странно: одна воспитательница жаловалась часто, а другая – никогда. Я даже специально спрашивала у второй: дерется? отнимает? Она отвечала: «Нет, не замечала такого. Да у меня и не забалуешь!»

– Вы сделали вывод?

– Да, конечно. Отдала его в первый класс к той учительнице, которая считалась строгой, но справедливой. И все было прекрасно. Он не особо любил учиться, но с программой справлялся, делал у нее же уроки на продленке. Учился на четыре и пять. Хорошо и охотно решал задачи по математике, учительница даже давала ему карточки повышенной сложности и говорила мне, что ему вообще-то показана школа математического цикла. Про характер говорила так: «Хулиганистый, но твердую руку понимает. В пятом классе будьте внимательны». Как в воду глядела – в пятом классе все рухнуло…

– А дома вы в это время как? Всё «договаривались»?

– Знаете, по-разному, увы. Когда-то было хорошо, мы просто душа в душу с ним жили; когда-то – ссорились ужасно, я не сдерживалась, обзывала его, могла даже подзатыльник дать – все больше из-за школы, из-за уроков. Как раз тогда я в последний раз пыталась устроить свою личную жизнь. Родя моего мужчину не принял категорически. Так прямо и говорил: мама, он козел, неужели ты не видишь?.. В общем, у нас не сложилось. Он мне, как-то разозлившись, сказал: твой сыночек сидит у тебя на шее, кому нужна женщина в хомуте!

– Это пятый класс? Что было дальше?

– Я понимала, что из этой школы надо уходить. Предложила ему подготовиться в математическую. Он согласился, занимался с учителем, поступил в шестой класс. Сначала ему там все нравилось, он успевал по математике (там это главное), а потом как-то постепенно все опять стало портиться. Учителя мне говорили: мы в нашей школе не склонны никого заставлять учиться. Хочешь – учись, не хочешь – вон дверь.

– Когда его выгнали?

– После седьмого класса.

– Где он теперь?

– Числится в дворовой школе, в девятом классе, но почти туда не ходит. Я думаю: хоть бы доучился девять классов, получил хоть какой аттестат…

– Ваши отношения?

– Ужасные! – она заплакала. – Я пытаюсь заставить его учиться, ходить в школу, делать уроки; он мне хамит, может матом послать, говорит: ты обязана меня до восемнадцати лет кормить. Я уже была у психолога, она сказала: надо сказать ему о моих чувствах. Я сказала. Он ответил: это твои проблемы, а меня оставь в покое. Недавно я отобрала у него планшет (он там все время играет или общается с кем-то, даже за столом, когда мы вместе сидим, и ночью, а потом спит до трех часов дня), он меня толкнул, я упала…

– Приведите ко мне Родиона.

* * *

Высокий, полноватый, неуклюжий, настороженный.

– Родя, какие у тебя планы? Чего ты хочешь?

– Не знаю. Ничего. Меня все устраивает.

– И отношения с матерью?

– Пусть она отстанет, и все.

– У тебя есть друзья?

– Да, конечно.

– Что вы делаете вместе?

– Общаемся, ходим, в компьютерные игры… Не знаю.

– А у мамы?

– Что – у мамы?! (Вообще не понял вопроса.)