Утоли мою месть, пуля

А сколько он тут вообще пролежал? Крутилось что-то в голове такое, слышанное давно и уже не вспомнить, от кого и при каких обстоятельствах: «мумификация трупа происходит не ранее чем через два-три месяца после смерти, если труп постоянно пребывает в сухом воздухе с хорошей вентиляцией». Ну да, тут как раз все условия для хранения созданы, а если еще разок по дому пройтись и вдумчиво в завалах покопаться – глядишь, и еще пара-тройка «нетленок» найдется. Этот явно тут не два месяца пролежал, а поболе, лет десять, не меньше, если по одежде судить. Повреждений на первый взгляд не видно, но трогать мумию что-то не тянет. Знать, какой-то добрый человек труп к стене оттащил и досочками прикрыл, дабы посторонних не шокировать. Или не труп – поза странная, но теперь уж никто и не скажет, как дело было – сам умер или помог кто? Лежал дядя себе лежал, пахло от него долго и неаппетитно, а потом запах исчез. И «добрый человек» сгинул, и поделом ему…

Илья сидел у стены с пистолетом в руках, смотрел то на высохший, белевший в полумраке острый профиль «нетленки», то за окно, на ветки тополя. Меркушев развлекается уже больше часа – обе машины на месте, признаков движения во дворе не наблюдается, вымерла даже прислуга, которую, хоть и изредка, он видел за эти дни. Выгнали, похоже, всех, как собак под дождь, ибо стесняется Валерка, не может свою ляльку при наличии в доме посторонних пользовать. Два часа, два с половиной, три – Илья еще не терял надежды, всматривался в серую муть за тополиными ветками. В особняке не светилось ни одного окна, только в крайнем на первом этаже он заметил слабые отблески света.

Собственно, все, он может уходить – уже темно и ничего не видно, даже если Меркушев выйдет из дома немедленно, ему ничего не грозит. Если только палить наугад, в темноту, высадить всю обойму в надежде, что хоть одна пуля достигнет цели… Нет, это глупо, но сматываться все равно пора. Даже думать неохота, сколько он тут просидел бок о бок с истлевшим телом.

– Ну все. Бывай! – Илья перешагнул через мумию, набросил на плечо лямку рюкзака и убрал пистолет под грязную, перепачканную кирпичной крошкой и еще какой-то белой дрянью куртку. Придется топать пешком, так проще, хотя и далеко, чертовски далеко. И к отбою не успеет, значит, придется давать коменданту на лапу и объяснять, где шлялся несколько дней. Хорошо еще, что ключи от комнатенки не выкинул, хоть и собирался. Илья глянул напоследок в окно – пусто, нет ни «Порша», ни «мерса», ворота закрыты, на втором этаже светятся несколько окон. «Улетели они, что ли?» Илья даже свесился вниз, поежился от попавших за воротник холодных капель и вернулся обратно. Нет, не его день определенно, оторвался по полной господин Меркушев и свалил, через недельку обратно прикатит. А его охрана снова побежит развалины по соседству прочесывать и на сюрприз наткнется. Вот начальник службы безопасности обрадуется…

Матрицу не пришлось долго уговаривать, она вывалила все, что знала о Тынском и о Волкове и об их мутном общем прошлом. И тоже тщательно подчищенном – Илье удалось раскопать в Сети лишь несколько старых фотографий людей в камуфляже и без знаков различия. Зато ссылка под снимком привела на форум, где немногословные, много чего повидавшие люди скупо пояснили новичку, кто есть кто, и даже снизошли, объяснив, что за скачки и с чем это едят. Тынский на фото сидел крайним справа – длинный, жилистый, взгляд исподлобья, зубы сжаты, руки тяжело лежат на обтянутых пятнистыми штанами коленях. Волков – в центре, старше нынешнего полковника лет на семь, если не больше, ростом пониже, в плечах поуже, тоже коротко стриженный, но чем-то зверски довольный, ухмыляется в объектив. И что-то связывало их двоих, крепко связывало, намертво, раз Тынский доверил этому невзрачному мужику отбор волкодавов для своей своры. «Он один из группы уцелел, он и Волков. Потом их нашли, показали, что боевики с остальными «фэйсами» сделали. Тынский тебе сам башку отпилит и хозяину отнесет…» Илья зажмурился, принялся тереть лоб ладонью. Кто кому отнесет, это еще вопрос, это мы еще посмотрим. Хотя что уж там, почти все козыри пока в руках начальника СБ «Трансгаза», а шантажисту приходится довольствоваться разрешением на работу, порядком уже потрепанным от частого предъявления сотрудникам правоохранительных органов, и комнатенкой в общежитии за Кольцевой, не занятой, по счастью, во время его отсутствия.