Утопии и социализм как борьба с Русью-Ордой. Преклонялись и ненавидели

Мы конечно, вовсе не хотим сказать, что именно Иван IV был единственным конкретным объектом осуждения Платона и утопистов. Иван IV был лишь одним из нескольких ханов на престоле Великой Империи XVI-XVII веков. Ненависть реформаторов была направлена в первую очередь на сам ордынский престол, на восседавшего на нем императора-хана-царя. Независимо от того, как его звали.

Кстати, напомним, что в Библии ранняя Русь-Орда XIII-XVI веков описана под именем ЕГИПЕТ. См. нашу книгу «Библейская Русь», гл.4. А правителем Египта назван ФАРАОН. Поскольку буква Фита читалась двояко — как Ф и как Т, — то слова ФАРАОН и ТИРАН могли легко переходить друг в друга. Напомним также, что в старых текстах, в том числе и библейских, огласовок не было. Слова записывались одними согласными, а гласные были добавлены уже потом, причем не всегда правильно и далеко неоднозначно. См. подробное обсуждение проблемы огласовок в книге А.Т.Фоменко «Числа против Лжи», гл.1:8.

Таким образом, ТИРАН в произведениях Платона и других утопистов — это, скорее всего, ФАРАОН Библии, то есть правитель Египта, то есть Руси-Орды того времени. Именно его власть Платон и осуждает, как «крайнее заболевание государства». Не исключено все-таки, что имелся в виду конкретно Иван IV Грозный, он же библейский Фараон, он же император Карл V, он же библейский царь Навуходоносор, он же римский император Нерон (тоже изверг-тиран, как нас хором уверяют сегодня), он же персидский царь Ксеркс (тоже якобы изверг), описанный Геродотом, он же... Далее можно было бы перечислить все сорок девять фантомных отражений Ивана Грозного, обнаруженных нами на страницах скалигеровской истории. Мы не будем этого делать, отсылая читателя к нашей книге «Как было на самом деле. Реконструкция подлинной истории», гл.6. Уже отсюда видно, сколь значимой была эта личность в истории XVI века. Так что нет ничего удивительного, что Платон особо сурово осуждал тиранию = фараона.

Взамен Платон и утописты-реформаторы призывают людей устроить новое идеальное, хорошее, государство. Выдвигается целая программа действий. Комментаторы справедливо отмечают, что «Государство» представляет собой первую часть триптиха, вслед за которой следуют «Тимей» (создание космоса демиургом ПО ИДЕАЛЬНОМУ ОБРАЗЦУ) и «Критий» (принципы ИДЕАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА в их практической реализации» [657:2], с.613-614.

Но прежде чем познакомиться со всем этим, посмотрим подробнее — как именно и за что осуждает Платон Великую Империю.

3. По мнению Платона, Великая Империя — это тюрьма народов, где в мрачной пещере томятся скованные узники, а угнетатели гордо шествуют наверху при свете солнца.

Одним из наиболее известных образов в утопии Платона является, как пишут комментаторы, ЗНАМЕНИТЫЙ СИМВОЛ ПЕЩЕРЫ [657:2], с.635. В мрачном подземелье томятся закованные в железо народы, вынужденные с завистью и тоской наблюдать, как на свободе, в царстве света, мимо входа в пещеру проходят свободные люди.

С точки зрения Новой Хронологии символика абсолютно ясна. Население метрополии Великой Империи, то есть Руси-Орды, — это, мол, свободные люди, завоеватели, властители над всеми другими покоренными или колонизированными ими народами. Жители многочисленных провинций Ордынской Империи — это, дескать, несчастные жертвы великого = «монгольского» завоевания, брошенные безжалостными ордынцами в темную пещеру бесправия и унижения. Платоновский призыв-намек вполне ясен. Надо вырваться из мрачной пещеры наружу. Стать, наконец, свободными. Сбросить тяжкие оковы и т.п. В общем, вперед, за смелыми реформаторами. Разрушим ненавистную Империю!

Вот что говорит Платон. «Посмотри-ка: ведь ЛЮДИ КАК БЫ НАХОДЯТСЯ В ПОДЗЕМНОМ ЖИЛИЩЕ НАПОДОБИЕ ПЕЩЕРЫ, где во всю длину тянется широкий просвет. С МАЛЫХ ЛЕТ У НИХ ТАМ НА НОГАХ И НА ШЕЕ ОКОВЫ. ТАК ЧТО ЛЮДЯМ НЕ ДВИНУТЬСЯ С МЕСТА, И ВИДЯТ ОНИ ТОЛЬКО ТО, ЧТО У НИХ ПРЯМО ПЕРЕД ГЛАЗАМИ, ИБО ПОВЕРНУТЬ ГОЛОВУ ОНИ НЕ МОГУТ ИЗ-ЗА ЭТИХ ОКОВ. ЛЮДИ ОБРАЩЕНЫ СПИНОЙ К СВЕТУ, ИСХОДЯЩЕМУ ОТ ОГНЯ, КОТОРЫЙ ГОРИТ ДАЛЕКО В ВЫШИНЕ, а между огнем и УЗНИКАМИ проходит ВЕРХНЯЯ ДОРОГА, огражденная — глянь-ка — невысокой СТЕНОЙ...

Так представь же себе и то, что за этой стеной ДРУГИЕ ЛЮДИ НЕСУТ РАЗЛИЧНУЮ УТВАРЬ, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ... Одни из несущих разговаривают, другие молчат.

— Странный ты рисуешь образ и странных УЗНИКОВ!

— ПОДОБНЫХ НАМ. Прежде всего разве ты думаешь, что, находясь в таком положении, люди что-нибудь видят... кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними СТЕНУ ПЕЩЕРЫ?

— Как же им видеть что-то иное, РАЗ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ ОНИ ВЫНУЖДЕНЫ ДЕРЖАТЬ ГОЛОВУ НЕПОДВИЖНО? ...

— Если бы УЗНИКИ БЫЛИ В СОСТОЯНИИ ДРУГ С ДРУГОМ БЕСЕДОВАТЬ, разве... не считали бы они, что дают названия тому, что видят? ... Если бы в ИХ ТЕМНИЦЕ отдавалось эхом всё, что бы ни произнес любой из проходящих мимо...