Утраченные иллюзии

- Друг мой, я была уверена, что парижская знать не станет насмехаться над женщиной, которую я признака своей родственницей. А теперь эти ветреники без ума от радости, что застали меня в обществе сына аптекаря. Я не желаю больше видеть их здесь; послушайте, нам лучше уйти, и сейчас же.

На лице г-жи д'Эспар изобразились надменность и негодование, и Люсьен не мог понять, в чем причина этой перемены. Он подумал, что жилет у него дурного вкуса,- и это было истиной; что покрой его фрака излишне модный,- и это тоже было истиной. Он признал с тайной горечью, что одеваться должно у искусного портного, и решил завтра же отправиться к самому знаменитому, чтобы в будущий понедельник состязаться с щеголями, которых он встретит у маркизы. Хотя он был погружен в размышления, его взоры, очарованные третьим актом, не отрывались от сцены. Он любовался пышностью несравненного зрелища, предаваясь мечтаниям о г-же д'Эспар. Его повергла в отчаяние эта внезапная холодность, так противоречившая душевному жару, бросившему его в новую любовь, наперекор огромным помехам, которые он предвидел, но беспечно дал себе слово побороть. Он вышел из глубокой задумчивости, чтобы взглянуть на своего идола, но, оборотившись, увидел, что ложа пуста; он услышал легкий шум: дверь затворилась, г-жа д'Эспар исчезла и увлекла за собою кузину. Люсьен был крайне удивлен этим поспешным бегством, но он недолго раздумывал именно потому, что не находил объяснения. Когда обе женщины сели в карету и карета покатила по улице Ришелье к предместью Сент-Оноре, маркиза заговорила, и в голосе ее прорывался сдержанный гнев.

- Дорогая! О чем вы думаете? Подождите, пусть сын аптекаря действительно станет знаменитостью, тогда и принимайте в нем участие. Герцогиня де Шолье все еще скрывает свою близость с Каналисом, а ведь он знаменит и хорошего рода. Этот мальчик вам не сын и не любовник, не правда ли?-спросила надменная женщина, бросив на кузину ясный, испытующий взгляд.

- Послушайте, душа моя,- продолжала маркиза, приняв выразительный взгляд кузины за ответ,- расстаньтесь с ним, прошу вас! Какая дерзость,присвоить знаменитое имя! Общество за это карает. Пусть это имя его матери, я допускаю; но помилуйте, моя дорогая, ведь только король личным указом может даровать право носить имя де Рюбампре сыну девицы из этого рода. Она вступила в неравный брак, значит, этим указом будет оказана великая милость. И, чтобы ее заслужить, нужны огромные средства, известные заслуги и весьма высокое покровительство. Платье вырядившегося лавочника доказывает, что этот юнец не богат и не из хорошего рода; лицо у него красивое, но он мне показался глупым; он не умеет ни держаться, ни говорить - словом, он невоспитан. Чего ради вы о нем хлопочете?

Г-жа де Баржетон отреклась от Люсьена, как Люсьен отрекся от нее, и страшно боялась, как бы кузина не открыла истины о ее путешествии.

- Я в отчаянии, что повредила вам во мнении общества, дорогая кузина!

- Мне повредить нельзя,- улыбаясь, сказала г-жа д'Эспар.- Я думаю о вас.

- Но вы пригласили его отобедать у вас в понедельник?

- Я заболею,- живо отвечала маркиза.- Вы его известите, а я прикажу не принимать этого господина ни под тем, ни под другим его именем.

В антракте Люсьену вздумалось выйти в фойе,- он заметил, что все идут туда. Прежде всего ни один из четырех денди, побывавших в ложе г-жи д'Эспар, не поклонился ему и не удостоил своим вниманием; провинциальный поэт был весьма этим озадачен. Притом дю Шатле, украдкой наблюдавший за ним, исчезал, как только он намеревался к нему подойти. Люсьен рассматривал мужчин, гулявших в фойе, и убедился, что его наряд достаточно смешон; он забился в уголок ложи и просидел там до окончания спектакля, то упиваясь пышным зрелищем балета в пятом акте, столь прославленном своим Аидом, то зрелищем залы, которую он медленно обводил взглядом, от ложи к ложе, то предаваясь размышлениям, углубленным близостью парижского общества. "Так вот оно - мое царство!- думал он.-Вот мир, который я должен покорить!" Он пешком воротился домой, обдумывая речи молодых людей, приходивших на поклон к г-же д'Эспар; их осанка, жесты, манера входить и выходить припоминались ему с удивительною ясностью. На другой день, около полудня, он прежде всего пошел к Штаубу, знаменитейшему портному того времени. Просьбами и обещанием уплатить наличными он вымолил у портного согласие приготовить платье к знаменательному понедельнику. Штауб снизошел до того, что обещал сшить к решающему дню восхитительный сюртук, жилет и панталоны. Люсьен заказал в бельевой лавке сорочки, носовые платки, словом, целое приданое, а знаменитый сапожник снял с его ноги мерку для башмаков и сапог. Он купил красивую трость у Вердье, перчатки и запонки у мадам Ирланд,- короче сказать, во всем постарался уподобиться денди. Удовлетворив свои прихоти, он пошел в улицу Нев-де-Люксембур, но не застал Луизы.

- Она обедает у маркизы д'Эспар и вернется поздно,- сказала ему Альбертина.

Люсьен пообедал за сорок су в ресторане Пале-Рояля