Утрата и возмездие

В качестве добровольцев, вызвавшихся пойти в стан противника для вручения ультиматума, были утверждены: парламентером — работник штаба Донского фронта майор А. М. Смыслов, переводчиком — капитан Н. Н. Дятленко.

«Весь порядок действий наших парламентеров мы обдумали до малейших деталей, — вспоминал впоследствии Н. Н. Воронов. — В этой кропотливой работе большую помощь оказал М. С. Малинин. Вооружившись международными законами и топографическими картами с нанесенной обстановкой, он составил детальный план вручения ультиматума. Вот этот план. Накануне вручения, т. е. 7 января 1943 года вечером, установить связь по радио с командованием окруженной группировки и предупредить его о высылке нами парламентера в точно указанном участке фронта, в точно установленное время.

Мы решили предложить на строго определенном участке фронта в определенные часы никаких боевых действий с обеих сторон не вести и огня не открывать. Кроме того, нами предлагалось германскому командованию выслать навстречу нашим парламентерам своих уполномоченных офицеров. Установить прямую связь командного пункта фронта с участком, где должны будут действовать парламентеры. На этом участке вести тщательное наблюдение и все наши огневые средства привести на всякий случай в боевую готовность. Откровенно говоря, мы не верили, что вражеское командование примет условия нашего ультиматума. Но, как говорит русская пословица, попытка не пытка. Мы шли на весьма благородный поступок, чтобы избежать напрасного кровопролития.

Вечером 7 января и рано утром 8 января наше фронтовое радио несколько раз передавало в штаб Паулюса сообщение о посылке парламентеров. Судя по докладам, поступавшим с северного фаса Донского фронта, наши парламентеры вышли из траншей и направились к проволочным заграждениям противника. Однако их никто не встретил. Через некоторое время из вражеского расположения стали раздаваться отдельные выстрелы из винтовок, затем короткие очереди из автоматов, наконец, противник открыл огонь из миномета. Парламентеры, не видя встречающих, вынуждены были повернуть назад. Вражеская сторона отнеслась по-вражески!

Все это без промедления было доложено в Ставку. В ожидании ответа я думал о том, что теперь можно начинать наше выступление со спокойной совестью. А впрочем, почему бы не попробовать послать парламентеров с противоположной стороны нашего „круглого“ фронта? В Ставке, как оказалось, также были колебания. Сначала оттуда поступило распоряжение: „Все прекратить“, а вскоре было приказано еще раз послать парламентеров в новом направлении.

Было предложено найти новых желающих выступить в роли парламентеров, но потом решили удовлетворить убедительную просьбу тов. Смыслова и Дятленко, которые хотели сами выполнить эту задачу. Снова на одном из участков фронта была прекращена всякая перестрелка. Утром наши парламентеры благополучно добрались до проволочных заграждений противника и в условленном месте были встречены немецкими офицерами, которые потребовали предъявить им пакет. Майор Смыслов категорически запротестовал и потребовал направить его туда, где он лично может вручить пакет немецкому командованию.

По существующим международным законам парламентеров сопровождают в расположение войск-противника с завязанными глазами. Когда немцы об этом напомнили, наши парламентеры в тот же момент вынули из своих карманов приготовленные для этого большие белые платки. Им завязали глаза. Платки были развязаны только на командном пункте. Один из немецких офицеров стал докладывать по телефону своему начальству о прибывших парламентерах и об их требовании передать пакет лично в руки Паулюса. Через некоторое время нашим посланцам было объявлено, что командование немецких войск отказывается принять ультиматум, содержание которого уже известно из объявления, сделанного русскими по радио (справедливости ради следует сказать, что Паулюс после совещания с командирами корпусов не принял парламентеров, руководствуясь общим приказом Гитлера, запрещавшего какую-либо капитуляцию. — Примеч. авт.). Парламентерам снова завязали глаза. Их вывели за немецкие проволочные заграждения. С развевающимся белым флагом они благополучно дошли до своего переднего края.

О наших попытках вручить ультиматум и официальном его отклонении было доложено в Ставку.

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Сегодня все проконтролируем, а завтра начнем наступление, — ответил я.

Нам пожелали успеха»[60].

На следующий день — 9 января 1943 года — Паулюсом был издан приказ по поводу предъявленного советским командованием ультиматума о сдаче. Приказ объявлялся до роты включительно. В нем содержались призывы к сопротивлению, а германских солдат пугали сибирским пленом. За исключением румынских военнослужащих, перебежчиков с немецкой стороны почти не было. Несмотря на холод, голод и лишения, германские солдаты пока еще доверяли «гению» фюрера и военному мастерству генерала Паулюса. А вот на что же рассчитывала военная верхушка окруженной группировки?