Утро черных звезд

— Знаешь, когда мы были еще на Маданге, после того, что с тобой случилось… ты уже спал, а мы с Ри ждали, когда прибудут Сэфес и Бард… Ри спросил меня, чего боятся интелектронные системы.

— И что ты ему ответил?

— Я ему соврал. Я сказал, что мы боимся нерешаемых задач. Но это не так. Мы боимся ровно того же, что и люди.

Ит молчал.

— Мы боимся точно таких же вещей. Одиночества… и смерти.

— Ты боишься смерти? — удивился Ит.

— Да. Когда тот корабль подошел к нам вплотную, перед тем, как ты увел станцию на Мадангу, я вдруг понял, что он может уничтожить не только вас. Меня — тоже.

— Почему?

— Наверное, потому, что я — это отчасти вы. Мне было очень страшно. Очень страшно, — Иту почудился тяжелый вздох. — Сила в том корабле… она была слепая. Или словно бы видела весь этот мир вывернутым наизнанку.

— Погоди, — попросил Ит. Он лег поудобнее, наконец-то вытащил у Скрипача из-под головы совершенно затекшую левую руку и спросил: — Что ты имеешь в виду? Объясни подробнее.

— Могу даже с примером, — после недолгого молчания сказал искин. — Смотри.

Перед Итом в воздухе повис маленький кубик.

— Скажи, какого он цвета?

— Белый, — недоуменно пожал плечами созидающий.

— А теперь? — откуда-то сбоку на кубик упал луч желтого света.

— Можно не так сильно светить, разбудишь же, — попросил Ит. Свет стал слабее. — Теперь он желтый… выглядит желтым, верно?

— А на самом деле он какого цвета?

— Белого, разумеется.

— Вот и я о том же, — подытожил искин. Кубик исчез, свет тоже. — Там, на том корабле, были люди, которые видят кубик… например, красным. Просто потому, что никто им не сказал, что на самом деле — кубик белый. Им кто-то велел уничтожать красные кубики, и они уничтожают. Не догадываясь попробовать выяснить, какого кубик цвета на самом деле.

— Интересная версия, — заметил Ит. — Искин, а ты рассказывал ее Сэфес или Таенну?

— Нет, но они, думаю, сами уже до этого дошли. Только с тобой и с Ри они говорить про это не будут.

— Почему?

— Ит, пойми, они не хотят навредить. Они очень сильно боятся на самом деле. Ты себе не представляешь, до какой степени они боятся. Но они никогда про это не расскажут.

— Почему?

— Потому что если вы будете про это знать, вы не дойдете. А значит, не дойдут и они.

— Но почему ты сейчас говоришь все это мне? — удивился Ит. Скрипач снова дернулся, созидающий опустил ему руку на спину и снова принялся гладить.

— Помнишь, перед тем, как Леон отдал тебе детектор, мы говорили — с ним и с тобой? Ты тогда понял то, что никогда не понимал ни один Бард и, наверное, ни один Сэфес. Ты понял, что мне было плохо. Горько и плохо от его слов. И ты извинился, не зная, что просишь прощения в тот момент и за них всех тоже. Знаешь, я рад за тебя.

— Даже так? — Ит слабо усмехнулся. — Что-то у меня после того, что случилось, радоваться за себя не очень получается.

— Из-за Скрипача. Я рад, что твое одиночество кончилось. Не обращай внимания на то, что они говорят. Они мыслят логически, а ты в его отношении мыслишь… наверное, душой. Хорошо, что ты ему помог. И, знаешь, мне тоже кажется, что он гораздо умнее, чем выглядит.

— Ты же сам говорил, что его невозможно вылечить, — упрекнул Ит, хотя слова искина были ему приятны.

— Это я им говорил. Да, моими средствами это сделать невозможно. Но мир велик, а вселенная, как ты знаешь, и вовсе бесконечна. Почему бы в ней найтись месту, где есть люди, способные ему помочь? Я рад, что ты больше не один, и не хочу, чтобы ты из-за их слов или резкости расстраивался и отчаивался.

— А я и не собирался, — улыбнулся созидающий. — И еще — в мои планы не входит сдаваться и опускать руки. Особенно после Маданги. Знаешь, искин, мне этот курорт пошел на пользу. После него я наконец-то ощущаю себя не трусливым словоблудом, а человеком.

Шесть дней святой Марии

Ловушка

— Эй, ты еще спишь или уже проснулся?

Ит с трудом продрал глаза и обнаружил, что в ногах их со Скрипачом кровати сидит Леон. Сэфес выглядел смущенным и виноватым.

— Разве можно задавать такие идиотские вопросы человеку, который спит? — Ит сел, и раздраженно посмотрел на Леона. — Конечно, я уже проснулся. После того, как ты меня разбудил.

— Ну не сердись, а? — попросил Леон. — Я вообще-то извиниться пришел. За вчерашнее.

— От того, что ты извинишься, ничего не изменится, — справедливо заметил Ит, вылезая из-под одеяла. Скрипач все еще спал, обняв подушку и уткнувшись в нее носом. — Он все равно останется для вас придурком, а я — неведомой зверушкой, которая по совместительству работает оружием. Вот честно, если бы не обстоятельства, я бы взял его и смылся от вас в ближайшем же подходящем мире. Думаешь, я не знаю, про что вы вчера говорили?

— Думаю, что знаешь, — Леон печально опустил глаза. — Думаю, что ты спросил у искина, и он тебе рассказал всю правду, потому что не умеет врать. Думаю, что ты злишься на нас. И расстроился, из-за того, что мы попытались от тебя эту правду скрыть. Для того, чтобы это понять, особенными способностями обладать не нужно.

— О чем мы тогда говорим? — удивился Ит. — И зачем? От этого разговора ничего не изменится.