Утро нового мира (СИ)

— Работа не пыльная, но без криминала, — уверенно ответил Ярослав, разливая в стаканы, — нужно сопровождать меня в экспедиции. Хавчик, спецодежда, выпивка в меру, фирма обеспечивает.

Собеседник уже начал проявлять нетерпение:

— Что за экспедиция?

— Геологоразведка. Обязанность твоя — делать всё, что скажут: таскать грузы, жечь костры, готовить, ухаживать за лошадьми, — тянуть дальше было некуда, клиент созрел.

— Ну, вздрогнули!

Гера схватил стакан и залпом выпил. Ярослав выпил спокойно, неторопливо, дух захватило — крякнул:

— Хорошо пошла!

Закусывали, молча, рыбными консервами и чёрным хлебом. Глядя на мужика, Ярослав пытался понять, что тот за человек. Лет тридцати пяти, темноволосый, худущий. Одет, как бомж. Небрит, оно и понятно: выпивает. Не опустившийся, имеет семью, детей. Такой помощник будет незаменим. И вообще, было бы неплохо сагитировать ещё несколько человек. Одному опасно — убьют, закопают под сосной, поди, ищи, да искать никто не будет. Толпой, оно легче, против толпы не попрёшь. Неужели слова Олега так глубоко въелись в сознание? Ярослав словил себя на мысли, что уже постепенно начинает готовиться неизвестно к чему. Сперва надо всё проверить. Но с другой стороны, бомжу в любой момент можно сказать, что ничего не вышло.

— Ну, что скажешь, пойдёшь ко мне в работники?

Георгий замялся, неуверенность отразилась на лице и движениях, он снова отвернулся.

— Оно, конечно, можно, но у меня двое детей, куда их деть?

— Ну, а жена, тоже без работы?

— Работала ткачихой на фабрике, будет год, как ту закрыли.

— Чем же вы живёте?

— Что украду, тем и живём, — ответил Гера жёстко, с раздражением в голосе.

Тут в голову Ярослава пришла мысль:

— Слушай, Гера! — и хлопнул его по плечу, — идея! А давай, я всех вас с собой возьму! Мы с тобой по лесу будем шастать, приборы таскать, а жена твоя — готовить, стирать, в общем, хозяйство вести, и детям бесплатный пионерский лагерь.

Ярослав понимал, что гнусно обманывает человека, но ведь они ещё никуда и не едут. Геннадий усмехнулся:

— Она не поедет, она в жизни никуда не ездила.

— А ты уговори, обрисуй перспективы. Оплата, мол, хорошая, работа всего на три месяца, летом. Чего без работы сидеть? А тут развеешься, проветришься, и вообще — охота, рыбалка. Рыба, там знаешь какая — в руку длиной!

Гера снова усмехнулся:

— Какой из неё охотник? Но попробовать можно.

Собутыльник уже клевал носом, было довольно поздно. Налили ещё, чокнулись.

— Ну, за успех нашей экспедиции, — выпили, крякнули, закусили.

— Согласен со мной ехать? — напрямую спросил Ярослав.

Тот кивнул уже дремая. Ярослав перетащил спящего на топчан, что стоял в вагончике. Уложил. Тому хватило двух рюмок. Комплекции был лёгкой, много ли такому надо.

Ярослав сел за стол, допил остатки водки и задумался: «Оно, конечно, шутки шутками, но одному к этому Олегу соваться не следует — мягко стелет, а вот, как спать на его постели будешь, неизвестно. Одному сподручно — становишься более мобильным, Георгий с семьёй может связать по рукам и ногам. За детьми следить надо, постоянного ухода требуют, лекарств, врачей, магазин под рукой, аптеку. Ну, пока никто никуда ещё не едет, а я рассуждаю, как будто уже согласился. А главное, куда он звал? Как вспомнишь, так вздрогнешь. Нет, никуда не поеду. У меня работа, квартиру, как оставить — сестра убьёт, если я квартиру оставлю без присмотра хоть на месяц».

В Москве жил в квартире сестры, та, в свою очередь, на родине, в Вологде, и не приезжала сюда совсем с тех пор, как от неё сбежал муж, точнее, пропал бесследно. От него и осталась трёхкомнатная квартира, в которой жил сейчас Ярослав. В Вологде был дом, оставшийся от родителей, который сестра сдавала внаём и тем кормилась со своей дочерью Анютой. В Москве у Ольги работы не было, и жить здесь она не хотела. Говорила, на душе от столицы некий осадок и ноги её здесь больше не будет. Ольга приходилась Ярославу двоюродной сестрой, её мать тёткой, а Анюта, соответственно, племянницей. Так он неспешно размышляя уснул.

* * *

Разбудил настойчивый стук в дверь. В окне забрезжил рассвет, было восемь утра. Шёл снег, ветра не было. Ярослав слегка потянулся. Стук раздражал.

— Хватит стучать, Файзуло, — гаркнул, чтоб слышали за дверью, — я уже проснулся, сейчас открою.

Вышел на улицу. Сменщик, не говоря ничего, юркнул в вагончик, спустя мгновение послышался его недовольный голос.

— Всё выжрал, алкаш. А это кто у тебя?

Ярослав вернулся в вагончик, стал собираться домой.

— Мой дружбан.

— Убирай его отсюда, всё выжрали, козлы.

Файзуло неплохой человек, даром, что нацмен. Прекрасно говорил по–русски, в отличие от своего хозяина. Хороший друг, никогда никого не закладывал. Был грех — любил выпить. Сейчас он сильно расстроен: выпита и его заначка.

— Не мельтеши, Файзуло, будет тебе к вечеру пойло, — стащил медленно просыпающегося собутыльника с топчана, вытолкал на улицу, надел на него шапку. Тот не проявил ни малейшего сопротивления или неудовольствия, спокойно сел в машину.

— Пивка бы! — Гера смотрел, осоловело, голос дрожал.