Утро под Катовице. Книга 1

«Тут парой снарядов не обойдешься, а их все меньше и меньше» — размышлял я, наводя пушку на грузовик. Бах! Есть попадание! Первая машина легла на бок, объятая пламенем. Другие грузовики моментально остановились, и оттуда посыпалась пехота, рассыпаясь по местности. Броневики же, выключив фары, резко съехали с дороги в поле, прыгая на кочках. «Вот так и лежите, немчура проклятая, а колеса мы у вас выбьем!» — мысленно обратился я к солдатам вермахта, наводя пушку на следующую цель. Экипажи бронемашин пытались их спрятать за редкими кустами, видимо надеясь, что в ночной тьме они будут не видны. Однако мне без особого труда удалось их разочаровать, потратив на уничтожение каждого по одному фугасу. Следующими выстрелами я выбил грузовики, после чего, с удовольствием глядя на дружно пламенеющую яркими кострами немецкую технику, коротко проанализировал бой и выделил две основных составляющих моего успеха: во-первых, это отличное ночное зрение, появившееся у меня в результате приема «Ареса», который, скорее всего, кроме этого и других даров, повышающих мою боевую эффективность, ещё и каким-то непонятным образом забросил меня сюда, то ли в прошлое, то ли в параллельное пространство. Вторым фактором успеха было мое регулярное посещение танкового симулятора, благодаря которому, я работал с пушкой практически не задумываясь — глаза видят цель, а руки сами крутят колеса наводки и нажимают на спуск. Так вот, возвращаясь к «Аресу», получается, что он поступил абсолютно рационально: если есть эффективный воин, то нечего ему скучать в мирном времени! Хотя, по здравому рассуждению, ту мою жизнь можно было назвать мирной лишь с большой натяжкой.

Из этих несвоевременных философских размышлений меня выдернул голос Болеславы, раздавшийся в наушниках переговорного устройства:

— Анджей, грузовик подъехал!

— Крикни солдатам, чтобы грузились с вещами и ехали за нами! Тадеуш, куда едем?

— Сейчас поворачиваем по дороге на восток, проедем по ней чуть больше километра, там смотри внимательнее, будет слева малозаметный съезд на просеку, поворачивай на неё.

— На карте нет просеки!

— А в лесу есть, её этим летом прорубили!

— О'кей, едем! — я, тронул панцер с места и, дав указание девушке следить, чтобы грузовик не отставал, выехал на лесную дорогу.

«И что это, за „о'кей“, позвольте вас спросить, старший лейтенант Климов? Твою мать! Разведчик хренов! Это провал! Ляпнешь такое в Союзе и добро пожаловать в застенки НКВД! Требую немедленно усилить контроль за речью и исключить использование англицизмов! Фильтруй базар, разведка!» — Проведя таким образом мысленно работу над ошибками, я доехал до просеки и свернул.

Благодаря указаниям Тадеуша, действительно превосходно знающего местность, к пяти часам утра мы добрались до опушки крупного лесного массива, а ещё через полчаса мы остановились в глухой чаще.

За время пути мне три раза пришлось брать грузовик на буксир и пять раз останавливаться, чтобы замести следы. Полностью стереть на всем пути след тяжёлого танка, разумеется, было невозможно, но до выезда на шоссе Дембице-Жехув маскировать следы не было необходимости, однако потом мы прицепили к танку с грузовиком срубленные деревца, а на критичных отрезках затирали следы вручную, так что я надеялся, что обнаружить наш маленький отряд немцам будет очень непросто. В крайнем случае, можно бросить технику и углубиться в обширные леса, для надёжного блокирования которых, не говоря даже о прочесывании, немцам потребуется не меньше дивизии.

Глава 11

Приняв решение о стоянке, я выставил два караула, дал рекомендации по размещению и завалился спать под танк. Потом пришлось вставать через два часа на смену дозорных, которые бессовестно дрыхли на своих постах. В десять часов я проснулся от стука топора и решил, что пора окончательно просыпаться, умылся в протекающем поблизости ручье, после чего обернулся к стоянке и задумался, осматриваясь. Практически весь состав отряда был уже на ногах, над грамотно разведённым костром висел котел литров на десять, у которого суетилась пожилая женщина. В пути Тадеуш мне многое поведал о моих новых спутниках и я теперь знал, как её зовут — Мария. Милош лежал на постеленных на землю шинелях, над ним склонилась Болеслава. А сам Тадеуш с Лешеком, несмотря на замеченную мной ещё ночью взаимную неприязнь, рубят молодые деревца и делают из них жерди. Кстати, Тадеуш рассказал мне и о причинах антипатии, оказывается, Лешек, Мария и их единственная дочь Елена Миничи были православными белорусами, закинутыми в эти места волею судеб во время Первой Мировой Войны, соответственно, выходя замуж за поляка, Елена была вынуждена перейти в католичество, вот тесть и носит с тех пор камень за пазухой, а тут ещё Тадеуш укрыл польского офицера, фактически подставив всю семью под виселицу. Было от чего злиться.