Утро под Катовице. Книга 1

— Так как раз потому, что пообещался!!! Где же «Правда»? — мысленно воскликнул я и, вспомнив, что в холле первого этажа есть стенд с газетами, направился туда быстрым шагом.

— Остановись, дурилка газетная! Внемли голосу разума! — заверещал оппонент, явно предчувствуя скорое поражение.

Газета, как всегда, дала временное облегчение. Но вопрос с дальнейшим течением болезни оставался открытым. Хотя, с другой стороны, если ухудшения не будет, то и так жить можно.

Следующим предметом у меня была математика, после которой ко мне подошёл комсорг группы Дроздов:

— Андрей Иванович, завтра у нас во дворе праздничный митинг, есть мнение, что Вам там необходимо выступить, надеюсь, нет возражений?

Ну вот только этого мне и не хватало для полного счастья!

— Какие же могут быть возражения?! — «Мля, всю жизнь мечтал выступить на митинге в честь годовщины Революции!» — Это огромная честь для меня! Правда я ни разу не выступал на митингах…

— Да там ничего особого не требуется, поздравите всех, призовёте отдавать все силы учебе и труду… А правда, что Вы будете вести секцию боевого самбо?

— Ну, ещё окончательно не решено, я поставил перед Михаилом Сергеевичем ряд вопросов, которые надо решить, прежде чем приступать к занятиям… — ого, похоже, мне от от этой бесплатной нагрузки не отвертеться!

— Да, он сказал, что за неделю всё сделает!

Нда, если так, то как говорится, респект ему и уважуха! А мне лишние заботы.

Отучившись шесть часов, я пообедал в техникумовской столовой, потом просидел ещё три часа в библиотеке, выполняя полученные от преподавателей задания, чтобы ликвидировать своё двухмесячное отставание от программы. Покинув техникум, поужинал в кафе неподалеку и вернулся в общежитие только к половине девятого. Там на меня сразу набросился с расспросами Игорь Смирнов:

— Андрей Иванович, говорят, что вы будете вести секцию боевого самбо!

Ох, что уже весь техникум знает?!

— Возможно, но пока ещё ничего не решено.

— А нас туда возьмёте? — все четверо смотрят на меня с робкой надеждой.

— Не знаю, если желающих будет много, то зачисление в секцию будет по решению комитета комсомола, — огорчил я парней, которые видимо, уже строили планы, как воспользоваться блатом.

Глава 19

На следующее утро в девять часов я стоял в толпе студентов и слушал однообразные, как под копирку бравурно-пафосные речи выступающих. Сначала выступил директор техникума, потом парторг, за ним Тихонов, ну а четвёртым на импровизированную трибуну вышел я и, увидев сотни восторженных глаз, на секунду замешкался, представив, как рублю тут правду-матку про Сталина и весь их хвалёный коммунизм. Вот это был бы номер! Однако, взяв себя в руки, коротко, но торжественно, с расстановкой, произнес заранее заготовленную шаблонныю речь и удалился в толпу под бурные аплодисменты. По окончании митинга бо́льшая часть студентов была распущена по домам, а около семидесяти человек, в число которых вошёл и я, вместе с преподавателями, взяв флаги и транспаранты направились к Кремлю для участия в праздничной демонстрации.

Около площади Советской, по которой, собственно и шествовали колонны счастливых строителей коммунизма, нам пришлось ожидать своей очереди почти целый час. Во время этого ожидания ко мне подошёл Тихонов и предложил сброситься на торжественный обед, который будет в техникуме после демонстрации. Я, разумеется, не стал отказываться и отдал ему пятерку. А вскоре подошла и наша очередь, махая флагами с радостными лицами, пройтись перед трибуной с областной партхозверхушкой. Потом, не снижая скорости, мы прошествовали к техникуму, где значительная часть студентов, участвовавших в демонстрации, была распущена по домам. На банкет остались лишь преподаватели, члены комитета комсомола и комсорги старших курсов, ну и ваш покорный слуга в роли местной достопримечательности. Мне отвели место за столом с Тихоновым и двумя комсоргами с четвертого курса. Не сказать, чтобы столы ломились от блюд — все довольно просто — но, главное, были выпивка и закуска. Здесь уже вместо речей произносились тосты, звучащие не менее торжественно: «За нашего вождя и учителя товарища Сталина!» — стоя и до дна; «За нашу родную коммунистическую партию!» — аналогично. А потом можно было сидя, но всё равно до дна. Банкет длился недолго недолго — через полтора часа люди стали потихоньку расходиться и я, решив не засиживаться с комсомольцами, начавшими обсуждать, где и как продолжить праздничную попойку, также направился к выходу. Одевшись и выйдя на улицу, я глубоко вдохнул морозный воздух, чтобы хоть немного прочистить мозги от алкоголя и неожиданно для себя встретился взглядом с Еленой Викторовной, стоявшей на крыльце.

— Андрей Иванович, Вы меня не проводите? А то я, кажется выпила лишнего и теперь боюсь идти одна, могу просто упасть и замёрзнуть.

Ну не мог же я отказать женщине в такой пустяковой просьбе!

На следующее утро я проснулся от интенсивных толчков в бок, сопровождавшихся словами:

— Андрюшенька, пора вставать, тебе ещё надо в общежитие за учебниками и тетрадями зайти!